— Ты же плачешь, Саш, — теряется друг.

— Это просто эмоции внутри не уместились. Сейчас пройдёт. И не забывай, кто родители у близнецов. Тебе, может, ничего и не будет. У тебя папа в структуре. А остальных по судам затаскают за малейший синяк на их лицах. Оно того не стоит… — шмыгаю носом. — Иди, Клим. Иди же! — толкаю его в сторону Вари.

Он идёт к ней спиной. Доходит, спотыкаясь по дороге, разворачивается, обнимает. Она прячется у него на груди, и это всё кажется таким правильным. Хрупкая гимнастка и боксёр — красивая, гармоничная пара. А я ухожу на колёса, забираюсь наверх, сажусь и принимаю от Стаси баночку фруктового безалкогольного пива.

— Он дурак, — тихо шепчет подруга.

— Он просто любит не меня, — пожимаю плечами, делая глоток.

12. Глава 12

Саша

В комнате темно и тихо, а в ушах до сих пор немного шумит после всех событий на гонке. Хорошо, что завтра выходной. У меня совсем не получается уснуть. Часть эмоций вылилась слезами ещё там, но их всё равно в избытке.

Касаюсь пальцами горящих губ. Раф придурок! Мне кажется, что наш поцелуй как будто был смазан перцем халапеньо. Я больше никак не могу объяснить свои ощущения. Грубый, наглый падший!

Жмурюсь. Всё, забили. Поцелуй и поцелуй. Он абсолютно ничего не значит. Много чести, переживать из-за обычных провокаторов.

Переворачиваюсь на живот и закрываю глаза. Считаю до ста, чтобы выкинуть всё из головы. Едва слышно скрипят дверные петли. Застываю, слушая шелест трущихся друг о друга джинсовых штанин, шаги, приближающиеся к кровати.

— Санёчек, ты спишь? — тихо спрашивает Зорин.

Если бы не расстроенный голос, я бы притворилась и не стала ему отвечать. Но задевает, и я разворачиваюсь.

— Нет. Не получается. А ты чего вернулся? Я думала, тебя сегодня опять не будет, — сажусь на кровати, одёргиваю домашнюю футболку и заправляю за уши светлые волосы.

— Мне уйти? — как-то растерянно.

— Ну… — улыбаюсь, делая вид, что задумалась, — Ладно, так уж и быть, оставайся.

Клим улыбается мне в ответ, щуря свои голубые глаза и становясь собой на несколько секунд. Сразу появляется ощущение, что этот шкодный парень что-то задумал.

Скидывает кроссовки и забирается ко мне на кровать. Скрестив ноги в щиколотках, копирует мою позу. Берёт за руку, крепко сжимает ладонь и рисует круг по косточке большого пальца.

— Как мама? — спрашивает друг.

— Устроились. Она сдала первые анализы. Через пару дней её положат в стационар и будут заново всю обследовать, назначат точное лечение. А потом операция. И, вероятнее всего, не одна, — делюсь с Климом всем, что узнала на сегодняшний день.

— Главное, что берутся, Саш. Значит, есть шанс, — поддерживает он.

— Я стараюсь думать именно так. Мои переживания и слёзы маме точно ничем не помогут. Она только расстраиваться будет, а ей нельзя. Так что я держусь. А у тебя как дела? Как Варя? Она успокоилась? — стараюсь говорить ровно, но голос всё равно слегка вибрирует от волнения.

— Нормально, — морщит нос Зорин. — Она испугалась, что будет драка, и ещё, дурочка, думала, я позволю Соколам её поцеловать, раз мы проиграли. Я бы не позволил. И тебе бы не позволил, но ты сама влезла.

— Мы уже говорили с тобой о том, почему я это сделала, — напоминаю Климу.

— Помню, — вздыхает, прикрыв веки. — Я реально такой мудак, Сань? Я просто не понимаю, почему Варя всё время ждёт от меня какого-то дебильного поступка. Я, блядь, ни разу повода не дал так думать! — и улыбки больше нет на его красивом лице. Опять заводится, как атомный реактор. — Ты же девочка, объясни мне.

— Ты не мудак. Ты… очень хороший, — говорю почти шёпотом и отвожу взгляд, чувствуя, как горят щёки, и радуясь, что в комнате темно. — Знаешь, — теперь я беру его за обе ладони.