Старшие Левандовские не исключали, что Эдуард способен проявить себя и в политике – определённые задатки у него действительно были, – и постепенно начали приобщать его и к этому виду деятельности. В результате с некоторых пор он стал обычным гостем не только в «Строй-Модерне», но и в муниципалитете. Для большинства сотрудников визиты Эдуарда стали сущим наказанием: обладая отменной реакцией и острым языком, своими замечаниями – иногда уместными, иногда нет – он без усилий загонял в угол почти любого собеседника. К тому же он на собственный лад и с полной убеждённостью судил о том, о чём далеко не всегда имел представление, считал в порядке вещей раздавать указания и требовать их выполнения, даже если они были невыполнимы в принципе. С этим приходилось мириться, поскольку Игорь Левандовский неизменно поддерживал племянника. Складывалось впечатление, что дядя намеренно даёт ему возможность упражняться в командном мастерстве, чем тот сполна пользовался.

В этот раз всё происходило так, как и обычно: Эдуард вошёл в приёмную мэра, поздоровался и спросил, сопровождая вопрос движением руки в сторону кабинета Игоря:

– У себя?..

Секретарь улыбнулась.

– У себя.

Она была одной из немногих здесь, кто общался с Эдуардом непринуждённо, и кому он отвечал тем же. Объяснялась это не столько взаимной симпатией, сколько здравым смыслом: он знал, что Игорь доверяет ей, в силу специфики работы посвящённой во многое, о чём не подозревают остальные. Секретарь, в свою очередь, просто понимала, что повышенная обходительность с ним будет весьма кстати.

Он подошёл к двери, но, прежде чем открыть, решил уточнить:

– А кто у него?

– Пархоменко, дорожная служба. Насчёт ремонта.

– А!.. Хорошо.

Информация удовлетворила Эдуарда, и он решительно шагнул внутрь. Кабинет Игоря был достаточно большой, но обставленный в духе минимализма: не считая пейзажа работы местного художника, статуэтки слона на тумбочке и большого фикуса в углу – ни особого убранства, ни безделушек. Мэр и два представителя городской дорожной службы что-то оживлённо обсуждали. Обменявшись с присутствующими приветствиями и рукопожатиями, Эдуард подсел к ним, но поближе к дяде, и вслушался в разговор. Говорили о состоянии дорог, которые после зимы требовали ремонта. Начальник службы бодро перечислял места, где ремонт уже был выполнен. Игорь Левандовский то и дело останавливал его, что-нибудь уточняя. Пархоменко объяснял, сверяясь со своими записями: там – ямочный ремонт, там – капитальный, а вот здесь достаточно только подлатать тротуар. Мэр спросил про одну из улиц, начальник службы ответил, что там работы были выполнены ещё осенью, но согласился, что за зиму образовалась одна выбоина.

– Да там не одна выбоина! – заметил Эдуард. – Там их полно.

– Да нет! – Пархоменко попробовал возразить, правда, не слишком настойчиво. – Я же говорю, мы недавно ремонтировали. Там не может такого быть.

Эдуард иронично усмехнулся.

– Не может? Я вчера только там проезжал. Вся дорога разбита.

– Нет, ну как?.. – Пархоменко с деланным недоумением пожал плечами.

– Ну так. – Усмешка не сходила с лица Эдуарда. – Поехали со мной: я покажу, где там ещё выбоины, если вы не знаете.

Его собеседник смешался, не находясь, как лучше ответить, любые возможные варианты ответов выглядели неудачно.

– Я знаю, что на том участке не идеально, – наконец, проговорил Пархоменко. – Просто там мы работали, а есть адреса, где мы ещё не приступали.

– И что теперь? Оставить как есть только потому, что в прошлом году вы там были? И почему после ваших работ уже через полгода разрушился асфальт?