– Ничего не могу тебе возразить. Больше того: я приятно удивлён широтой твоих познаний. Немного необычно для девушки – изучать военную тактику и иметь подобные рассуждения. Но я всё же не могу понять, почему предпочтение в качестве дополнительной цели для бомбёжки должно отдаваться именно мне, а не, скажем, моему отцу или Бардину? Или хотя бы руководителю банка?

– Потому что у тебя меньше способов себя защитить. И потому что ты – не постороннее лицо. Вот про тебя написали уже три статьи. Что ты можешь по ним ответить?

– Почему я вообще должен по ним отвечать? – она уловила в его голосе раздражение. – Какой-то идиот, у которого самого рыльце в пушку, наговорил обо мне всяких гадостей. На идиотов не обращают внимания!

– Для начала надо знать, что это идиот, а многие ли об этом знают, кроме тебя?

– Я не стану перед ним оправдываться.

Лиза откинулась на спинку кресла. Говорить с ним оказалось непросто, но она и не надеялась на лёгкую беседу.

– Я не говорю об оправданиях – по крайней мере, не в данном случае. Даже «Прожектору» твои оправдания не нужны. Им нужно вызвать у людей неприязнь и отторжение к вам, вот и всё. Для данной задачи ты подходишь. Больше, чем твой отец и чем Бардин – извини.

Он, чуть сощурившись, посмотрел в сторону. Она испугалась, что оскорбила его – это было бы самой большой ошибкой. Не хватало ещё, чтобы он прекратил разговор!

– Не обижайся на меня! То, что я сейчас сказала, я не говорила никому. И не скажу. Но я сказала тебе, потому что это касается тебя. И ты говорил, что хочешь быть полезен своей семье. Поэтому я и посчитала нужным поделиться своими мыслями!

– Я не обижаюсь. – Теперь он тоже откинулся в кресле, положив локти на широкие подлокотники и сцепив пальцы рук, и пытливо взглянул в её лицо. – То есть ты считаешь, что именно я – наиболее подходящий объект для ненависти?

– Разве я это сказала? – Лиза чуть приподняла брови в деланном удивлении. – Эд, так считаю не я, а те, кто заказывает эти статьи и оплачивает вашу антирекламу. Что касается лично меня, то я не вижу никаких причин для ненависти. Но у кого-то могут быть другие взгляды.

Какое-то время он молчал, глядя прямо перед собой. Она ждала, что он ответит, пытаясь понять, удалось ли ей хотя бы немного убедить его в своей правоте, – а в данном случае она не манипулировала фактами.

– Скажи мне, – наконец заговорил Эдуард, – а если бы тебе платили за то, чтобы вести нашу антирекламу, если бы ты работала на противоположной стороне, кого бы ты избрала своей целью?

Лиза невольно закусила губу. Нет, как всё-таки ловко он попытался прижать её! Но и она не так податлива, чтобы сразу быть сбитой с толку.

– Если бы я была на противоположной стороне, я бы искала свой путь, которым бы и следовала. Они тоже нашли удобный для себя путь и ничего не станут менять – я не верю в это. А я – поскольку работаю на вашей стороне – должна уведомить тебя о своих выводах.

– Ну, хорошо. – Он качнулся вперед и выпрямился. – Допустим, ты права в том, что я и есть их цель. Что в таком случае я должен делать?

Это было ближе к тому, чего она ждала изначально. Кажется, постепенно они всё же начали двигаться в нужном направлении, и Лиза воспрянула духом.

– Естественно, не оправдываться – в этом ты абсолютно прав. И не уподобляться вашим противникам.

– Противники бы подали в суд, – усмехнулся Эдуард.

– Я не юрист, а пиарщик. Со своей позиции могу сказать, что суд, наверное, можно выиграть, но это не поменяет ситуацию.

– Тогда скажи как пиарщик.

Он не скрывал своего любопытства.

– Тебе нужно всего лишь самое простое: поменять свой имидж. Я имею в виду не внешний облик, а представление о себе.