Еще в нашумевшей в начале 1990-х гг. книге «Ценность компьютеров для бизнеса» американский экономист Пол Страссманн продемонстрировал, что информационные технологии стали крупнейшей статьей капитальных вложений американских компаний[10]. При этом ему не удалось проследить линейной зависимости между ценностью компаний для акционеров и размером инвестиций в ИТ[11]. Как заметил еще в 1987 г. экономист и нобелевский лауреат Роберт Солоу, обосновавший роль технологического прогресса в экономическом развитии, «компьютеры видны везде, но не в статистике производительности труда»[12].

Рисунок 2.3

Источник: URL: https://www.economist.com/finance-and-economics/2020/12/08/the-pandemic-could-give-way-to-an-era-of-rapid-productivity-growth (дата обращения: 15.03.2025)

Объяснений этому находят несколько, и скорее всего в той или иной степени они проявляют себя одновременно.

Для раскрытия потенциала экономики необходимы дополнительные инвестиции. А их в последние десятилетия хронически не хватало, в первую очередь из-за того, что промышленное производство (а частично и сервисы, такие как программирование или центры телефонного обслуживания) переезжало («делокализовывалось») в развивающиеся страны, где продолжался опережающий рост производительности (в силу как раз более существенных и растущих инвестиций и прихода новых, импортированных с запада технологий).

Еще одно объяснение: несмотря на весь энтузиазм по поводу технологий, которые меняют мир, последние инновации просто не так революционны с точки зрения увеличения производительности, как утверждают оптимисты. Искусственный интеллект не изменил пока мировую экономику такими радикальными темпами, как некоторые ожидали пять-десять лет назад, и надо просто ждать выхода технологий на новый, однозначно более производительный уровень.

А может быть, экономисты просто не умеют правильно учитывать полный положительный эффект от технологий? Они игнорируют в экономической статистике те услуги или улучшения, которые пользователи получают бесплатно в рамках «пакета услуг», который обеспечивают современные экосистемы (такие как Яндекс, Сбербанк, Apple или Tencent) и гаджеты, в первую очередь смартфоны. Их consumer surplus, т. е. неучтенная полезность для потребителя, не учитывается должным образом в расчете ВВП и искажает данные о росте производительности труда, занижая «числитель» дроби производительности, т. е. общий размер «благ», производимых в обществе. Хорошим примером является исчезновение из мира производства изготовителей фотопленки или виниловых дисков, которые вносили определенный вклад в ВВП вплоть до 2010-х гг., а сейчас при кратном росте числа (электронных) фотографий и прослушиваний (цифровой) музыки нигде в общепринятых методологиях расчета ВВП продажи физических носителей фото или музыки не фигурируют.

Еще одно объяснение дает немного больше оснований для оптимизма, поскольку известно уже довольно давно и показало себя неоднократно: требуется время, чтобы начать использовать новые технологии эффективно. Искусственный интеллект – это пример того, что может повысить производительность во многих отраслях. Но оптимальное использование таких технологий требует времени и экспериментов. Такое постепенное накопление ноу-хау является инвестицией в «нематериальный капитал».

«Положительный эффект от ИТ отсрочен», – автор писал об этом уже почти два десятилетия тому назад[13]. Минимум на три-пять лет, считают и западные практики, такие как бывший генеральный директор