Каждая их встреча наедине была такой же страстной, такой же бурной, такой же нежной, как и первая. Похоже, они действительно были созданы друг для друга. Ведь у Жени и раньше были женщины, не считая жены. Однако одно-два свидания – и страсть проходила, желание возвращаться отсутствовало. Здесь же все наоборот, их тянуло друг к другу все больше и больше. Они практически не разлучались, вот разве только на процедуры. А так они всюду бродили вместе, болтали о чем-то, он рассказывал анекдоты, всякие истории. К концу своего пребывания в санатории Женя окончательно заболел болезнью под названием любовь. Он теперь точно знает – это настоящая болезнь, причем страшнее любых других болезней, ведь от нее нет никакого лекарства. Женя понимал, что пропал, просто потихоньку сходит с ума. Потому что он забыл жену, забыл про службу, и только Она всегда и везде была в его мыслях. Она виделась ему в проходящих мимо женщинах, в проезжающих рядом автобусах мелькал ее силуэт.
Но все хорошее кончается. Ему настала пора уезжать. Перед тем, как он уедет, они пошли прогуляться по Ессентукам. Придя к стадиону, они вдруг услышали рокот моторов, а затем и увидели, как в небе кружат спортивные самолёты. Летчики выделывали такие красивые фигуры высшего пилотажа, что просто залюбуешься. Моторы самолетов ревели от напряжения и перегрузок. Женя и Таня стояли, обнявшись, и смотрели в небо, как будто там искали ответ, что будет с ними, но ответа не последовало. И вот, обменявшись с ним адресами и телефонами, она провожает его на автобус. Когда автобус поехал, она пошла следом за автобусом, на ее глазах он видит слезы. Она машет ему рукой и пытается улыбнуться. Женя тоже еле сдерживал слезы. Он помахал ей в ответ рукой. Но вот автобус свернул направо, за высокий бетонный забор, и ее фигура исчезла из вида. Сколько раз он прокручивал в своей памяти эту поездку в Ессентуки, этот роман, эту безмерную страсть, эту безумную любовь, – и всегда только слезы горечи режут его израненное разлукой сердце.
Глава вторая.
Попытка разрыва
Так, лежа в подвале одного из домов, на грязном матрасе, уложенном на батарее парового отопления, и вспоминал все это бомж Женя. Хорошо, что было о чем вспомнить. Слезы текли из глаз, но он не вытирал их, а пытался улыбнуться сквозь слезы. Ведь это были слезы счастья.
Однако было продолжение. Они иногда встречались и продолжали любить друг друга. Бывало, что ссорились по его вине, затем снова мирились, Женя так и не смог бросить жену и уехать. Но не смог бросить и Татьяну. Не смог забыть и ее. Она всегда живет в его сердце, пока оно стучит. «Потерянные годы», так Татьяна назвала однажды в беседе с ним это время разлуки. И она права, именно потерянные даром двадцать пять лет.
Вернувшись из Ессентуков домой, на остров, он просто летал от счастья, как летают впервые влюбленные мальчишки, стихи так и сыпались из его головы:
Друзья Жени, офицеры погранвойск, заметили перемену в нем и его поведении и не могли понять, что с ним случилось. А вот рассказать было некому, не было у него закадычного друга, которому он мог все поведать. Женя все эти чувства и эмоции носил в себе, доверяя их только стихам. Его жена, конечно, заметила перемену в настроении мужа. Но какие она из этого сделала выводы, он не знает, да об этом тогда и не задумывался. Заболев любовью в апреле, он не мог излечиться, так и жил наполовину сумасшедшим. Его состояние определялось двумя словами: «больной апрелем». Он писал своей любимой и далекой нежнейшие письма. Слова и стихи ложились на бумагу ровными строчками и столбиками.