- Глаза в пол и медленно выходим, - командует Ярослав, все смотрят на вожака, тот кивает. Народ гуськом тянется на выход мимо спасителя. Охранник поддерживает раненого товарища и покидает помещение первым, затем остальные. - И ее тоже, - произносит боец с нажимом, кивая на меня.

Вожак выплевывает мне на ухо:

- Пошла, курочка, ко-ко-ко, - и отпускает. Я иду. На деревянных ногах к спасительной двери. Между ней и мною остается каких-то несколько метров, я ускоряю шаг. Через щель в жалюзи вижу, как мои друзья по несчастью несутся к спасению, их на полпути встречает полиция, прячет за щитами. Я последняя, но и я сейчас вырвусь!

А потом я совершаю ошибку. Не последнюю в своей жизни, но одну из самых страшных: я поднимаю глаза. Просто поднимаю глаза, чтобы увидеть вблизи самого смелого мужчину, которого я когда-либо встречала. Хочу запомнить его лицо навсегда. Его глаза — темные, внимательные, живущие словно отдельно от общего борзого образа.

Ярослав на меня не смотрит, только на вожака, мой взгляд скользит ему за спину и случайно натыкается на психованного. Буквально на одно мгновение наши глаза встречаются, на моем лице проскальзывает торжество — дескать, ничего у тебя не вышло, подонок! В память о всех его сальных взглядах и мерзких словечках, которые он шептал нам с девочками, пока его подельники продумывали пути отхода. Тебе не светит даже коснуться меня!

- Она остается! - психованный кидается ко мне, хватает за руку и рывком тянет на себя. Мое сердце обрывается, от ужаса перед глазами темнеет! Дальше начинается полный сумбур! Входную дверь, заветное спасение, громко захлопывают. Силы покидают меня, я кричу и мне зажимают рот.

- Так не договаривались, девку надо отпустить, - делает шаг ко мне Ярослав, он не повышает голос, но давит интонациями. - Я без оружия, опустите стволы, блть! Я пришел на сделку.

- Не отдам ее! Моя! - орет психованный, ногами топает. Глаза Ярослава расширяются — план дает сбой.

- Руки, блть, поднял! - орет на Ярослава вожак. Подходит и бьет прикладом по лицу, непонятно как, но бойцу удается устоять на ногах.

- Она не влезет в вертушку, отпусти ее. Не бери такой грех, - Ярослав обращается исключительно к вожаку, полностью игнорируя остальных.

- Пока летит вертолет, я ее трахну, а? - стонет психованный, выпрашивая у босса. - Какая уже разница? В тюрьму я больше не сяду! Либо мы валим, либо нас пристрелят как собак! Хотя бы напоследок... Такой у меня еще не было. Ну? Возьмем этого, раз он тебе нравится, - кивает на Ярослава, сплевывающего кровь.

Ответный мимолетный взгляд бойца надо видеть, но тот быстро берет себя в руки.

Вожак мешкает, решая, как поступить. Я в полном ужасе. Умом понимаю, что сейчас главное — выжить. Насилие не смертельно, но, Господи... Как пережить-то?!

4. Глава 3

Ярослав читает панику на моем лице, я шепчу: «умоляю», он сглатывает и произносит:

- Послушай, - его невозмутимость сбоит. - Не вешай на свою команду, - он специально заменяет слово «группировка» на более мягкий синоним, - насилие. Вам оно не надо. Эй, посмотри на меня, Игорь, оно тебе не надо. Ты же не по этой части. Заберем деньги и золото, долетим до одного секретного места... Если вы ее отпустите, я научу. Слово даю. Подскажу, как добраться до Абхазии, оттуда уже куда угодно! Зачем нам всю жизнь оглядываться? Ты ведь не из этих? Посмотри, ей еще восемнадцати нет. Девочка же.

- Сколько тебе лет? - спрашивает вожак.

У меня нет голоса, я пытаюсь сказать семнадцать, но только хриплю. Ошарашенно киваю головой, поддерживая легенду Ярослава. Мне двадцать два.