– Ключ есть. Но меня потом будут долго ругать. Мне нельзя там находиться во время дежурства. Заведующая меня просто убьют вместе со старшей сестрой. А объяснить причину я не смогу, потому что тогда уволят Славу.

– Ладно, давай сделаем так. Я ведь пришел посмотреть тяжелую больную? Вот и давай я останусь в ординаторской, чтобы наблюдать за ней до утра. Ты тоже там устроишься, а меня никто убивать за это не станет.

Пока я сидел на посту и писал истории болезни, Вика радостно помчалась за ключом, разложила диван в ординаторской, постелила там чистую постель, потом позвала меня. Я проверил, что Слава хорошо заперта в сестринской и пошел в темную ординаторскую. Я был уверен, что Вика разложила для себя второй диван и был очень удивлен, когда лег в темноте и нащупал крепкое девичье тело около стенки.

– Не гоните меня. Я всё равно боюсь этого уродца. Он на меня через Вас не полезет, мне так будет спокойно.

– Так ведь дверь в ординаторскую заперта. Ты можешь ничего не бояться.

Но Вика обняла меня и прижалась крепко-крепко.

– Мне наши девчонки говорили, что дежурить с Вами – всё равно, что за каменной стеной. Теперь я им верю и так Вам благодарна!… Про Вас много легенд ходит по больнице, я много слышала.

– Почему же я никогда про себя легенд не слышал?

– А кто же Вам про Вас будет их рассказывать? – рассмеялась девушка, подтянулась ко мне выше и начала целовать в губы. Мы быстро избавились от остатков одежды и занялись очень интересным делом: то я сверху, то она. То я массажист, то она минетчица. Словом, половина ночи прошла весьма продуктивно, – благо, что приемный покой никого нам не прислал дополнительно.

Того горбатого карлика утром выписали после моего устного доклада заведующей этого отделения. Мы с ней решили не доводить это дело до ушей главного врача, а со Славой она пообещала сама разобраться.

Слава ходила угрюмая несколько недель (как мне рассказала Вика), потом пришла ко мне извиниться с бутылкой хорошего коньяка, – ну, что ее не уволили по статье. Честно говоря, продолжать связь с ней у меня не было желания. Спустя пару лет она все-таки сорвалась и накосячила во время дежурства, уволилась и уехала куда-то…

Когда я дежурил в этой больнице, Вика всегда радостно встречала меня, искренне радовалась встрече. Если были тяжелые больные в этом отделении, я даже иногда ночевал в ординаторской, чтобы за ними наблюдать до утра. Конечно, ко мне присоединялась и Вика, – мы бдили вместе до утра… Потом она вышла замуж, но мы всё равно бдили больных вместе…

– К Вам можно? – невысокого роста плотно сбитая девушка в медицинском халате стояла на пороге. Мне она показалась знакомой, но я никак не мог вспомнить, кто это или кого она напоминает. – Вас просили подойти к нам в реанимацию для участия в кофили… консулии. Не помню, как это называется.

– Консилиуме? – расхохотался я.

– Точно. Когда Вас ждать?

– Да прямо сейчас иду.

– А можно я пока у Вас тут в кабинете посижу?

– Только не курить. Ненавижу накуренные кабинеты, как у вас в реанимации.

– Я не курящая. Так можно?

– Можно. Тебя запирать?

– Хорошо бы.

– Ладно сиди. Приду поговорим.

Консилиум долго не продлился. Больная была мне знакома по приемному покою, динамика ее состояния с тех пор была подробно отражена в истории болезни, результат лечения налицо. Я высказал свое мнение и подписался под ним.

– Прости, напомни, как тебя звать? – спросил я сразу же, заходя в кабинет, где у окна сидела оставленная там сотрудница.

– Ульяна, – точно. Это же дочка нашей сотрудницы. Как же ее фамилия? Ну, это не важно.

– У тебя что-то случилось?