«Невозможно в одиночку перевернуть мир!» — раз за разом твердил лорд-канцлер. «Но можно сделать его хоть немного лучше», — неизменно отвечал Ланс.

— При этом я вовсе не берусь утверждать, будто все работодатели — злодеи и никто из них никогда не проявлял участия и доброты по отношению к своим работникам, однако предлагаемая нами мера призвана придать зыбучим пескам добровольной благотворительности гранитную твердость закона…

Лорд-канцлер постучал молотком.

— Прошу прощения, мэтр Даттон, я вынужден вас прервать.

Зал загудел — это было неслыханным нарушением всех традиций.

— Господа, Совет, приношу свои извинения, я вынужден сделать перерыв в связи с… по состоянию здоровья. Возраст подкидывает неприятные сюрпризы.

Только годами тренированная выдержка позволила Лансу удержать лицо. Отец вовсе не был стар, а здоровью его и многие молодые могли бы позавидовать.

Из зала донеслись недоуменные возгласы, которые лорд-канцлер предпочел не услышать.

— Мэтр Айбот, замените меня, — сказал он.

— Вызвать целителя? — спохватился заместитель.

Граф Даттон-старший слабо улыбнулся.

— Не стоит, целитель уже здесь. Мэтр Даттон, будьте добры.

— Да, конечно.

Ланс по-прежнему ничего не понимал, но отец вряд ли решился бы нарушить все приличия только для того, чтобы не дать партии сына убедить Совет принять новый закон. Он посмотрел в зал, нашел взглядом нужного чело… орка.

— Мэтр Кох, это ваше детище. Прошу вас, а мне придется вспомнить, что я не только политик.

Поднимаясь из-за стола, отец тяжело оперся о его локоть дрожащими пальцами, и Ланс не на шутку встревожился. Потянулся к диагностическим плетениям.

— Не сейчас, — еле слышно шепнул лорд-канцлер. — Сработал сигнальный артефакт.

В груди смерзся ледяной кристалл. Девочки дома одни!

Нет, не одни. В особняке дежурят шесть охранников, а защитные заклинания вокруг здания и на ограде отбросят любого, кто попробует их взломать. Особо непонятливого, решившего повторить попытку, и вовсе испепелят.

И все же случилось что-то, что заставило начальника охраны вырвать своего работодателя с заседания Совета, а отца — бросить все и помчаться домой.

Едва они покинули зал, рядом словно из ниоткуда соткался секретарь.

— Мой мобиль — немедленно ко входу, охране — боевая готовность, — скомандовал лорд-канцлер. — Любого, кто попытается помешать — убрать с дороги любым способом.

Секретарь сорвался с места сперва на двух ногах, через несколько шагов уже мчался на четырех, и Ланс отчаянно ему позавидовал. Он сам готов был бежать домой, но мобиль быстрее человеческих ног.

— Не знаю, что там случилось, но Экхарт никогда не тревожил меня зря. — Отец тоже прибавил шагу. Потер грудь, но едва Ланс снова потянулся к диагностическим заклинаниям, рявкнул: — Дома! Всё дома!

Мобиль рванулся с места, едва Ланс захлопнул дверцу. Полетел по улицам, отчаянно сигналя — горожане, прогуливавшиеся перед сном, еще не успели разбрестись по домам. Завтра все газетчики напишут, что лорд-канцлер, торопясь домой с заседания совета, перепугал три десятка человек и задавил… Боги, о чем он только думает! Какая разница, что напишут газетчики, только бы дома все было в порядке! Нет, уже понятно, что дома все не в порядке. Только бы с девочками ничего не случилось!

Ворота особняка оказались распахнуты настежь, и как Ланс ни старался, не смог обнаружить и следа охранных заклинаний. Мобиль остановился, не доехав до конца подъездной аллеи.

— Ждите здесь, — приказал водитель и вместе со вторым охранником выскользнул из мобиля.

— Этого я и боялся, — прошептал отец и снова потер грудину.

Ланс потянулся к двери, но лорд-канцлер ухватил его за локоть.