СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ

На экране высветился незнакомый номер, и Вика непроизвольно напряглась. Кто может звонить ей в такое время? По сути, и некому вовсе. Да и номера всех знакомых записаны. Поэтому, решив, что это очередное предложение от банка, она сбросила вызов. Но буквально через секунду звонок раздался снова. Тот же номер. Девушка насторожилась. Однако ответила:

– Да.

– Виктория Александровна, доброе утро. Вас беспокоит Денис, директор сети «BoOt», – с ходу представился мужчина. – Я бы хотел обсудить с вами вчерашний инцидент.

– Добрый день, Денис, я вас слушаю, – механическом голосом произнесла Вика.

– Хотелось бы услышать от вас – что вчера произошло?

– Можно подумать, Олег вам не рассказал, – усмехнулась девушка. Теперь можно не любезничать с директором, все равно ее уже уволили.

– Да, но мне нужно выслушать и вашу версию, – настаивал Денис. – С Ольгой я уже пообщался. Прежде чем принять решение, хорошо бы узнать и вашу точку зрения.

– Я не думаю, что мое мнение как-то повлияет на ситуацию!

– Виктория,если не возражаете, я буду называть вас по имени, поверьте, для меня это вопиющий случай! Две сотрудницы уволились в разгар рабочего дня, и я хочу знать, что именно на это повлияло, – он говорил серьезным деловым тоном. Видимо, директора не убедили россказни Олега. – Я сегодня после обеда буду в вашем городе и хочу встретиться с вами лично.

– Не думаю, что это хорошая идея, – уперлась девушка.

– Я прошу вас, Виктория! – не отступал и Денис.

– Ладно, – согласилась нехотя: отчего-то она была настроена скептически. Наверное, потому что не особо верила в справедливость и ей совсем не хотелось доказывать свою правоту.

– Благодарю, я позже напишу вам адрес и время, – вздохнул удовлетворенно Денис и оборвал вызов…

4. Глава 4

Виктория думала, что встреча с директором состоится в магазине. Однако тот удивил, прислав ей адрес ресторана, в котором он забронировал столик на восемь вечера. Первым её порывом было отказаться. Однако, обдумав все, она решила все же пойти. Нет, не ради себя. В первую очередь Вика должна это Оле. Девушка из-за нее осталась без работы. А ее доход являлся основным в семье. Поэтому ради коллеги необходимо восстановить справедливость, даже если она потом не вернется в магазин. Последние мысли посещали ее все чаще и чаще. Нет, теперь они не были паническим сигналом к бегству. Скорее ее дальнейшее проживание здесь потеряло смысл. Виктория уехала за тысячи километров, пытаясь отдалиться от людей, разбивших ей сердце. Девушке было тесно с ними в одном городе. Она не желала даже случайно пересекаться с ними. Не хотела и думать о такой возможности. От одной мысли, что они где-то рядом, ее знатно коробило. Единственное спасение она видела лишь в отъезде. Ей необходимо было оказаться как можно дальше от родного города. В особенности от людей, безжалостно предавших ее. Так, чтобы никто не знал, где она, и, даже если бы захотел, не смог найти. Но отныне Данилову было известно местоположение бывшей жены. И это тяготило Викторию. Лишало ее спокойствия. Ведь только этому она и смогла научиться за столько лет – спокойствию.

Ресторан «Эталон» являлся единственным приличным местом в городе. Соответственно, и цены там были на порядок выше, чем в других заведениях. Вике уже доводилось посещать его прежде. Девочки как-то заказывали там столик на восьмое марта. И ей пришлось пойти с ними, чтобы не обидеть. Но пробыла она там совсем недолго. Буквально через час, сославшись на головную боль, слиняла домой.

Пытаясь отвлечься от мыслей об отъезде, Виктория заняла себя подготовкой к встрече. Девушка потратила около часа на то, чтобы вытянуть выпрямителем свои длинные волосы, а затем собрала их в высокий тугой хвост. Нарисовала идеально ровные стрелки и подкрасила тушью пушистые ресницы. Немного румян – и лёгкий макияж завершен. Из зеркала на неё смотрело красивое лицо. Лицо, к которому Вика была давно равнодушна. Тем не менее она неизменно следила за своей внешностью. Всегда старалась выглядеть хорошо. Это было важным для нее – возможно, потому что этого у неё не могли отнять другие. Лицо и тело принадлежали только ей. И никто не мог на них покушаться.