Я, например, знала одну мамашу, которая сама полнотой не отличалась, муж вообще был худ, а дочка обладала чрезвычайно пышными формами. А все потому, что маме в молодости очень нравились полненькие детки, с толстыми гладкими щечками, «перевязочками» на ручках и ножках и т. д. И она, когда родилась дочка, просто закармливала свое дитятко. Добилась своего – девочка напоминала пупса. Думаете, девочка, когда выросла, сказала маме спасибо? Отнюдь. В школе у дочери были проблемы на уроках физкультуры, мальчишки обзывали. Когда подросла, появилось сложности в подборе одежды – коротенькую юбочку не наденешь, платье приталивать – талию не отыскать. Молодые люди вниманием не балуют. А почему я об этой девочке заговорила – догадались? Да, она моя пациентка, мучается, бедная, с холециститом, лечится всеми возможными способами, похудеть мечтает. И мама ее никак не может себе простить, что по собственной дурости наделала столько бед своему родному чаду.

Например, в семье моих родителей было заведено ужинать в семь часов вечера. Это было непреложное правило. Целый день все питались в разных местах: кто в школе, кто на работе, но к семи часам все должны были сидеть за круглым домашним столом и смотреть, как бабушка разливает суп по тарелкам.

В детстве и юности мне это очень не нравилось, я считала, что это насилие над личностью, ведь приходилось порой бросать все дела на полпути и нестись скорее домой, чтобы не опоздать к столу (если кто-либо из членов семьи отсутствовал, заранее об этом не предупредив, все ждали, когда он придет, и заставлять себя ждать было неловко, поэтому никто не опаздывал).

Когда я стала взрослее, то поняла, что мама, придерживающаяся такого строгого распорядка, была права: во-первых, мы все привыкли есть в одно и то же время (и эта привычка у меня сохранилась на всю жизнь), во-вторых, ежедневно собираясь всей семьей за столом, мы могли поговорить, обсудить общие семейные дела. Понимаете, не отдельно – мама с дочкой, папа с мамой и т. д., а все вместе. Создавалась та общность, которая и называется семья, где каждый человек является ее достойным членом, имеет право голоса. Был еще и третий положительный аспект: дань уважения бабушке, ведь она целый день, пока мы все учились или работали, хлопотала по хозяйству, готовила нам ужин, заботилась о нашем питании, нужно было как-то отблагодарить ее, вот хотя бы прийти вовремя, чтобы ей не пришлось лишний раз разогревать еду, и после ужина сказать ей спасибо за заботу.

У моей же школьной подруги Ирины в семье все было наоборот. Нет, жили они хорошо. Не ссорились, заботились друг о друге. Но питались так: хочу ем, хочу нет. Если нет горячего обеда, то сойдет и бутылка кефира. Захотела поесть в двенадцать ночи – пожалуйста, кусок колбасы из холодильника. В результате у Ириного папы открылась язва, маму уже дважды оперировали, вырезали камни, сама Иришка, а сейчас уже Ирина Игоревна, мучается с хроническим холециститом, дочь Иры с детства жалуется на боли в животе…