В половине квартиры не было электричества: в спальнях было, в ванной и кухне – нет. Холодильник и стиральная машина не работали, народ покупал непортящиеся продукты, а стирку носил в прачечную.

Работы в городе было много, на всех электриков не хватало, приятели подали заявку и ждали своей очереди. Первый мой вопрос «Почему не перенесли холодильник к кому-нибудь в спальню или не купили удлинитель?» вызвал недоумение.

– Действительно, чего это мы не сообразили?

Потом я сказал, что можно перенести и стиральную машину, только купить длинные шланги либо оставить ее там и купить переноску… И тут меня осенило!

Я зажег свечу, пошел к коробке с пакетными выключателями и увидел, что два из них просто выключены: выбило, когда было замыкание. Поднял рычажки вверх, и – чудо! – появился свет, и все заработало.

Бывшие руммейты смотрели на меня как на Копперфильда: они не видели моих манипуляций. Алекс сказал:

– Ты, наверно, бывший спецназовец или инструктор по выживанию. То шкаф собрал за полчаса, орехи колешь любым способом, цоколи лампочек выкручиваешь, нам свет починил, – во всем разбираешься…

– Нас со школы начинают готовить, – сказал я и потушил свечу двумя пальцами, не мигая, глядя ему в глаза.

Испанцы – удивительный народ, одни из самых лучших людей, которых я встречал в своей жизни. Добрые, открытые, позитивные, жизнерадостные и неисправимые оптимисты. Они любят жизнь на всю катушку. Немцы живут, чтобы работать, а испанцы работают, чтобы жить.

Распорядок будней примерно такой: рабочий день начинается в девять утра, первые полчаса – разбор полетов дня вчерашнего. С часу и до пяти пополудни – сиеста, в городе все закрывается, открыты только Макдональдсы. Заканчивают работу в семь вечера, в девять – ужин, всегда дома в кругу семьи.

После ужина все без исключения стар и млад отправляются на прогулку по городу, семьи с младенцами в колясках, пары молодые и пожилые; улицы города оживают и наполняются людьми. Вечерней прогулке может помешать только болезнь.

Праздники – фиесты – устраиваются по любому незначительному поводу. Раз в год в городе проводится фестиваль – конкурс народной музыки. Каждый университет представляет свой ансамбль – это квартет, квинтет или трио из мужчин, одетых в национальные костюмы эпохи средневековья: черный плащ с желтой рубахой и белым гофрированным воротником гранголой, на ногах остроносая обувь и чулки. Инструменты: гитары, лютни, флейты и изумительные голоса разной тональности.

Поют испанские серенады, баллады, различные кавер-версии современных и иностранных песен. Музыканты съезжаются из университетов Испании и проводят в городе два-три дня перед началом конкурса, гуляют по городу, развлекают публику и прохожих – это тоже часть фиесты. Пристают к прохожим и сидящим в кафе девушкам, окружив их, поют песни; барышни преображаются и начинают танцевать а-ля фламенко, двигая руками воображаемые юбки и веера, прищелкивая пальцами вместо кастаньет. Менестрели – желанные гости любого кафе или бара. Хозяин заведения проставляется, чтобы музыканты задержались и пели, привлекая публику.

В кафе «Распутин» промочить горло зашел квартет и, узнав, что заведение принадлежит русским, виртуозно заиграл на гитарах «Подмосковные вечера» на испанский манер. Кафе начало заполняться публикой. В одной из пауз между песнями подошел дедушка лет семидесяти и попросил спеть его жене серенаду под балконом дома. Сказал, что ей недавно сделали операцию на сердце, и она не может гулять, а испанцам сидеть дома вечером невыносимо.

Музыканты пошли за стариком по узким испанским улочкам. Дойдя до старинного дома, он показал на балкон на третьем этаже. Они запели дивными тенорами и баритонами любовную серенаду, аккомпанируя на гитарах и глядя вверх на балкон. Серенада посвящалась любимой женщине, при исполнении упоминалось её имя. На звуки музыки на балкон вышла старая испанка, послушала немного, исчезла на мгновенье и появилась вновь с охапкой роз. Она стала срывать бутоны и бросать их. Цветы рассыпались в воздухе, пурпурные лепестки, подсвеченные желтым светом фонарей улицы, медленно вращаясь, падали, осыпая поющий внизу квартет.