– Ну, в мою машину поместятся только четверо, так что решайте.

– Во всех непонятных ситуациях кидаем жребий, – предложил Колян.

Никто возражать не стал, мы кинули жребий и распределились так: я, Сеня, Колян и Шпала отправлялись с Ромой, а Лев вместе с тренером – на машине директора.

Лева, конечно, побухтел приличия ради.

– Слышь, толстый, а ты не хочешь мне место уступить? – пробубнил он.

– Неа, – отрезал Сеня.

Мы покидали тяжеленные рюкзаки в багажник, уселись в «шестерку» Ромы, и тот, падкий на впечатления, не стал дожидаться Савелия и ударил по газам. «Шестерка» выплюнула несколько колец сизого дыма из выхлопной трубы, и лагерь остался позади.

– Пусть догоняют, – весело бросил Рома, посигналив напоследок.

Ехали быстро, но правил Рома все же не нарушал. А чтобы не было скучно, включил музыку.

– Не надо печалиться, – запел из динамиков ВИА «Самоцветы», – Вся жизнь впереди…

А что, у всех нас жизнь действительно впереди. А у кого-то по второму кругу. Я улыбнулся, чем тут же привлек внимание Сени.

– Чего это ты лыбишься?

– Да так…

– Знаете, что, пацаны, а я вот вам завидую даже! – Рома прикрутил звук. – Впереди вас ждут лучшие годы вашей жизни. Будь у меня машина времени, и я бы не раздумывая вернулся обратно!

Пацаны ностальгии не поняли, а я не стал отбиваться от коллектива, только покивал.

Как и обещал Рома, мы прокатились с ветерком. Впереди показалось внушительное здание Ростовского железнодорожного вокзала, главной транспортной артерии юга страны.

Мы приехали минут на тридцать раньше Савелия, а значит, у нас было время осмотреться. Рома припарковал автомобиль на практически пустой парковке, мы зашли внутрь вокзала, где туда-сюда сновала куча советских граждан. В ноздри ударили такие до боли знакомые ароматы, как запахи свежих беляшей и масла. У меня даже в животе бабочки начали порхать, когда я увидел продавца за передвижным прилавком с пирожками. Пирожки такие всегда были отдельной песней. Их ели все, как в качестве перекуса, так и в качестве закуса. Я по прошлой жизни съел столько пирожков, что, если их сложить тропинкой, то до Москвы из Ростова хватит.

Возле прилавка выстроилась очередь из желающих заполучить горячий пирожок.

– Так, кто перекусить хочет? – спросил Рома.

Пришлось стоять в очереди. Причем только мы встали в конец, как за нами сразу выстроились все новые покупатели. Благо продавщица ловко оборачивала горячие пирожки в бумажные салфетки, и наша очередь быстро приближалась. За один пирожок с мясом надо было отдать десять копеек, а вот пирожки с повидлом или рисом стоили вдвое дешевле. Вся эта информация была написана вручную на листках.

– Какие пирожочки будете? – жизнерадостно спросила женщина, когда подошла наша очередь.

– Мне, пожалуйста, один с рисом и один с повидлом, – заказал Сеня.

Остальные взяли с мясом… ну, не совсем прямо с мясом, а, скорее, с ливером, но даже с ним советские пирожки были куда вкуснее, чем те, которые продавались на прилавках в двадцать первом веке.

Пацаны приготовились расплачиваться, какие-то карманные деньги, которые дали им в лагерь родители, все еще остались (а куда их там было тратить?), но Рома достал из кармана кошелёк и заявил, что сегодня пир за его счет.

Мы встали в теньке и уже там дожидались «Волгу» директора, лопая пирожки. Рома, видимо, решивший, что раз гулять, так уж гулять, купил пирожки с мясом на всех отсутствующих. Видно, нервничал, потому и пытался себя всячески отвлечь.

– А чего ты с мясом не стал? – я покосился на Сеню, доедавшего пирожок с повидлом.

– Шутишь? – толстяк даже жевать перестал и посмотрел на меня, как на круглого идиота, не понимавшего очевидного. – Где ты там мясо увидел? Миха, ты что, не знаешь, из чего эти пирожки делают?