Вдруг Мирослава вышла из-за стола, направляясь к домику Смородины. Посадила крысу на плечо и принялась собирать для нее обед. Вынула кусок мяса из кастрюли, выглядывавшего из борща, взяла кусок жареного мяса из яичницы, желток, немножко творога и отнесла все это в специальные посудинки длиннохвостой, стоящие возле ее домика.

– Петя задремал… Молодец, Смородина. Да? Умница. Когда кто-то спит, она тихонечко сидит. Не шуршит. Не пищит. Боится разбудить. Понимает… Главное, по утрам начинает движение только тогда, когда встаем с кровати мы. – Все эти нюансы отлично помнил папа.

– Точно. Меня тоже распирает повосхищаться Смородиной, но оставим на другой раз. А сейчас для начала тебе хорошо бы… отдохнуть, – выразительно подчеркнула мама.

А на улице, вблизи школы, хихикают да удивленно секретничают старшеклассницы. Они выследили, что их однокашница Таня от школы по улице шла с учителем Синицыным…

– Ой, девочки, какая смелая Таня! Видите ли, прохаживалась сегодня с самим Алексеем Мироновичем… Прямо как взрослая.

Я тоже смогла бы. Как думаете: у них отношения со значением? Или случайно по одной дорожке в одну и ту же минутку? – Задавала вопросы Оля и водила туловищем, изображая сексуальную походку.

– Хочешь сказать, любовные? Не волнуйся, похоже, у Синицына любви полно и без романов на стороне. И вообще… Кажется, он больше всего на свете любит на небе тучи. – Вынырнула из-за толстых деревьев Таня, услышав разговор о себе.

По улице разлился смех…

– Правильно, девочки. У Синицына любви полно. Жену любит? Любит, – подчеркнула Оля.

– Чью жену? – Спросила Таня.

– Свою жену, естественно. Дальше. Детей любит? Любит. Зверей любит? Любит. Вон листики все эти, веточки, цветочки, росточки… Любит? Любит. Работу любит? Любит.

Всех этих, которые летают… Бабочек, стрекоз и т. д. Любит? Любит. Да еще плюс ко всему и небо любит. На уроке говорил: «Посмотрите, какое небо мя-я-я-я-гкое…» Девочки, да он в любви купа-а-а-а-а-ется! – Продолжала доказывать Оля.

– Наверно, благодаря тому, что купается в любви, он и спокойный такой. И красивый. И хороший. До свидания. – Сделала вывод Таня и пошла домой.

Она медленно и вдумчиво переступала веселые ручейки… Водила головой, искала кого или что в эту секунду любить.

И думала: «Я тоже хочу купаться в любви… Вот из земли пробивает себе дорогу одуванчик… Одуванчик! Миленький! Я тебя люблю! Слышишь? Даже сильнее, чем Синицын! Эй, тучка! Где ты? Тучка, я тебя люблю! Очень сильно. Крепко-крепко. Намного сильнее, чем любит Синицын».

Настроение Тани заметно улучшилось. Она стала жизнерадостной. Рассматривала тучки, сравнивала их в воде и на небе. «У-у-у-у… Тучка не отреагировала. Видимо, не услышала моих объяснений. А у Синицына тучки даже откликаются… Может, он и тучкам нравится? И одуванчик не понял меня.

Наверно, я слишком кратко, слишком быстро их любила.

Похоже, для любви нужно много времени?

Хорошо в деревне любить!

В деревне всегда больше времени…

И много-много в деревне всякой различной природы… Если на одном пятачке ромашки отцветают, то за углом расцветают новые. Если одна трава не вышла бы на связь, то обязательно вышла бы другая. А… «В городах трава искусственная. И такая, то есть, искусственная трава, на связь не выходит». – Говорила моя мама. О как же замечательно она, любимая, со мной беседует!»

У семьи учителя Синицына житье-бытье четко шагает по натуральной дороге, укрепленной натуральными вечными ценностями, которую подарило этой семье солнце… И в этом житье-бытье хочется много-много жизни… Хочется много жизней Продолжительных…