Мария была девой до зачатия Христа, в Его зачатии и рождении, а также после него. Она всегда была девой. В богословской терминологии эта вера выражается в греческом слове Aeiparthenos (Приснодева) и в латинских Semper Virgo (Приснодева), ante partum, in partu, post partum (до рождения, в рождении, после рождения).

Евангелия ясно говорят о том, что Мария девственно зачала Христа без участия мужчины, действием Святого Духа (Лк 1, 35; Мф 1, 18–20). Это означает, что в Слове Божьем ясно явлено только девственное, бессеменное зачатие (virginitas in conceptione). От самой Марии мы узнаем, что Она была девой до момента Воплощения (ante partum), так как Она спросила благовествующего Ей ангела, как Она родит сына, если не знает мужа (Лк 1, 34). Евангелие от Иоанна предполагает девство Марии также и после рождения Христа (post partum), поскольку Христос, умирая на кресте, поручил Ее Иоанну, неродному человеку: При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе (Ин 19, 25–27). Можно догадываться, что Иисус сделал это из-за того, что у Пресвятой Матери не было других сыновей и дочерей17. Прилагательное первородный во фразе: родила Сына своего первородного (Лк 2, 7) указывает на то, что к Иисусу применим закон о первенцах. Слово первородный в библейском языке, в отличие от славянских, не указывает на первенство в ряду других потомков. Слова в Мф 1, 25 о том, что Иосиф и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего, – типичный семитизм, который вовсе не означает, что он познал ее после того, как она родила Сына. У Мелхолы, дочери Сауловой, как говорится в Книге Царств (2 Цар 6,), не было детей даже до дня смерти ее. Частица «даже» не означает времени, поскольку Мелхола и после смерти осталась бездетной.

Невозможно вывести веру в приснодевство Богородицы – semper Virgo18 – только из Священного Писания. Но Священное Писание – это Книга Церкви. Оно толкуется в среде общины верующих, в Святом Духе, Который ведет Церковь к познанию полноты истины при помощи учительского служения установленных Христом пастырей. Именно так прочитываемое и толкуемое свидетельство Писания родило повсеместную веру в то, что Матерь Господа всегда была совершенной девой, великим и непреходящим парадоксом – Virgo-Mater, Дева-Матерь, Дева рождающая и Матерь, остающаяся Девой.

Вера в непреходящее (вечное) девство Богородицы созревала в Церкви не без труда. Неожиданная трудность проистекла из заблуждения докетизма (от греческого слова dokein – казаться), окончательно преодоленного на Халкидонском соборе (451 г.); согласно докетизму, у Христа было только видимое, кажущееся тело, или же эфирное, небесное; поэтому Он лишь внешне страдал на кресте, и кажущееся тело Христа не повредило девственности Матери. Отвергая докетизм, Отцы Церкви, начиная с IV века, говорили о девственности Богородицы как о подлинной истине веры. Эта истина – предмет веры, т. е. догмат, проистекающий из всеобщего Учительства. Уже первые Отцы (Игнатий Антиохийский, Поликарп, Юстин, Ириней) говорили о virginitas ante partum (девстве до рождения), ссылаясь на Библию. Эта истина, вместе с верой в девственное рождение Христа – virginitas in partu – вошла в Апостольский символ веры (Credo), начальная форма которого восходит ко II веку. И уже во II веке в формулу этого исповедания были включены слова о рождении Христа от Девы Марии. Включение этих слов в официальное исповедание веры Церкви придало этому положению ранг догмата.