– Куда же вы исчезли, молодой человек?

Жорка отвечает честно, хотя и не уместно при девушке:

– В туалет.

Старик глядит на Соньку.

– Лежал в зимнем саду, – говорит та. – Без сознания.

Хозяин кабинета неподвижен за своим столом. Монументален. Лишь глаза выбрасывают маленькие колкие искры.

Жорке кажется, что он опять без чувств или погружен в страшный неразрешимый сон. Моргает усиленно, но это не помогает.

– Он был в лаборатории, – сообщает доверительно Соньке старик. – Потом сбежал. Теперь его необходимо проверить.

– Меня! – Вскричал Жорка. – Зачем?

– Можно и не проверять. Он все рассказал, – сообщила Сонька.

Лицо ее мрачно, озабочено и почему-то вопросительно.

Жорка не понимает смущения девушки, вообще ничего не понимает:

– А что происходит? Где я и вы кто такой вообще-то?

– Лучше бы вы спросили об этом тогда, когда вошли сюда, молодой человек!

Ну, вошел! А что было делать? Соньку он не нашел. А из-за двери вот этого самого кабинета его позвали:

– Входите! Я здесь!

И вот этот самый старик встретил его глазами полными льда. Как деревянным молотком по лбу стукнул. Жорка пошатнулся, понял, что оплошал, сунувшись туда, куда его не звали и пролепетал:

– Я – Стерх.

– Стерх! – Старик опытно скрывал возмущение за каменными желваками. Но желваки так заострились, что говорили громче всяких слов.

– Идемте, – сказал он сурово, и провел Жорку через небольшую дверь за портьерой в другое помещение.

Приборы, экраны и металлические ящики, мигающие индикаторами шкафы – все говорило о том, что это какая-то научная лаборатория. Перепуганный Жорка испугался еще больше.

Оба молчали. Старик размышлял.

Чучело крокодила, лежащего в прозрачном зеленоватого стекла ящике под большой электрической лампой, неожиданно моргнуло, превратившись в живого крокодила, и тут же вновь обратилось в чучело, засохло недвижимо.

Жорка вопросительно поднял голову к незнакомцу, тот не обратил на мигания крокодила никакого внимания.

Несколько змей ремнями лежали без движения на песке в соседнем ящике. Может, давно издохли. Может, прикидывались. Глаза стеклянные, тусклые. У одной далеко вперед торчал бледный с синевой раздвоенный язык.

Большой лысый кот, пузатый и кожистый, весь какой-то обвислый, похожий телом на похудевшего в спине серого с сиреневыми складками небольшого ящера, показал Жорке зубы.

Тот, недолго думая, ответил ему тем же. Кот был поражен. У него внутри тела заходили заметно кости. Двинулись лопатки под кожей из вышарканного плюша. Голый хвост, болтавшийся веревкой, стукнул об пол.

Обдумав Жоркино поведение, кот еще раз ощерил свои зубы и зашипел. Закашлял от злобы и залез под стол.

Жорка поежился. Откуда-то тянуло холодом.

– Я пойду, – уверенно заявил Жорка. Страх придал ему силы.

– Нет уж, – твердо сообщил старик.

И тут уж страх лишил Жорку сил. Он безвольно подчинился, оставшись на месте, и сказал, лишь бы что-то сказать:

– Всех кошек перебили, чтобы не было блох, а эта?

– А это кот, а не кошка, – не глядя на него, сообщил хозяин роскошного кабинета и тайной лаборатории, имевший теперь на Жорку какие-то научные виды. – И блох на нем нет. Подождите здесь.

Указал на металлический стул и, выходя, прикрыл плотно за собой дверь. Пошел думать в свой кабинет, что делать с Жоркой.

Тот стоял посреди комнаты. К стулу не подходил. Вдруг он электрический?

– Ну, влип!

Огляделся: ничего утешительного.

Недружественно шипел кот из-под стола.

– Ты-то еще!.. – Жорка наклонился, пытаясь рассмотреть кота. – Шипишь засранец…

Кот обиделся. И к шипению добавил клёкот горлом.

– Кожаная сволочь, – неопределенно сказал Жорка, и припугнул кота: – Даже не затевайся.