– Который час? – спросил Оз.

– Рассвело недавно, значит, уже часов восемь утра, – ответил Чак и тут же скорчил недовольную гримасу. – Живот подвело! Как человек может довольствоваться парой ложек той бурды, которую они гордо называют овсяной кашей?

От этих слов у мальчика тоже заурчало в животе. Чак вытащил флягу и попытался вытрясти оттуда хоть каплю.

– Источник живительной влаги иссяк, – с горечью в голосе произнес Чак.

Еще через час явился незнакомый мужчина в форме. Он велел всем оставшимся в доме собраться на улице, где их ждал грузовик, и попросил занять места в кузове. Когда мужчина уже хотел сесть за руль, к нему обратился его помощник:

– Командир, с вами хотят поговорить, – он указал на женщину с ребенком лет пяти. Она подошла и попыталась сунуть командиру в руки какие-то бумаги.

– Мне это не нужно, мы вас не возьмем, – быстро проговорил тот, даже не взглянув на документы.

– Мой сын некапризный, он плохо вести себя не будет, – взмолилась молодая мать.

– Не в этом дело. Есть правила: строго запрещено забирать детей младше шести.

– Вы же только что посмотрели его свидетельство о рождении, – не унималась женщина. – Ему исполнится шесть через пять месяцев. Он все время будет рядом со мной, мы справимся. Я еще вчера видела здесь семейную пару с грудным ребенком.

– И, к вашему сведению, за стену пустили только мужчину. Поэтому – нет, я вас не повезу. Как вы вообще здесь оказались? Возвращайтесь в дом.

– Я вдова, осталась одна с ребенком на руках, жилища своего у нас нет, нам некуда идти. Я многое умею: могу готовить, шить, помогать с больными. Заберите нас!

Женщина умоляла, заламывала руки, в конце концов упала перед командиром на колени. Малыш все это время прятался у нее за спиной и тихо заливался слезами. Но мужчина, стоявший перед ней, был непреклонен:

– Это не мои правила, не я их устанавливал. Сейчас вы подвергаете всю группу риску, поэтому, пожалуйста, возвращайтесь в дом. Вас потом отвезут обратно в город или куда скажете. Приходите через полгода или через год вместе с сыном, когда он будет готов.

Женщина не успокаивалась. Она стала предлагать командиру какие-то вещи, но тот в ярости оттолкнул ее руки от себя.

– Мы здесь не ради подарков! – закричал он, а потом, немного успокоившись, добавил ровным голосом: – Ответьте мне на вопрос: если вас застрелит охрана стены, в таком случае ваш сын сможет один добраться до потайной лестницы и перейти на другую сторону? Сможет почти без перерыва на отдых сутки идти по лесу? Сможет запомнить и строго выполнить все распоряжения, которые мы ему дадим? Если сказано, что мы разрешаем брать детей от шести лет, это не значит, что мы фактически пускаем их к переправе. Только если ребенок проявил себя как человек рассудительный и способен исполнить наши команды – только в этом случае мы позволим ему идти вместе с отрядом к границе. Знаете, сколько детей младше двенадцати лет в прошлом году совершили переход? Один! Остальных мы отправили обратно к родителям. Поэтому, если я сказал, что вас не возьму, значит, не возьму!

Женщина виновато опустила глаза. Сидя в грязи, она тихо всхлипывала и поминутно вытирала слезы перепачканными руками. Малыш больше не плакал, только сильнее жался к матери и со страхом посматривал на стоящего рядом незнакомого дядю. Не отрывая взгляда от этих двоих, мужчина громко скомандовал:

– Всем занять свои места! Через минуту отправляемся.

Затем он подал знак головой. Тут же подбежал его помощник и стал поднимать с земли заплаканную женщину, чтобы отвести ее с ребенком обратно в дом. Убедившись, что все в порядке, командир сел в машину. Все люди давно молча залезли в кузов и ждали отправления. Грузовик медленно тронулся с места и покатил по грязной разбитой дороге.