ЗАЙКА. Почему люди вообще женятся?

МИЛЛЕЙ. И я о том же. Я знаю. Ты меня любишь, не можешь без меня жить, бла-бла-бла, Данте, Китс, Шекспир и так далее. И это так мило с твоей стороны, но дело в том, отбросив всю эту сентиментальность, все эти иллюзии, даже при условии, что ты искренне хочешь жениться на мне, Зайка, почему я должна хотеть выйти за тебя?

ЗАЙКА. Ты боишься. В этом все дело.

МИЛЛЕЙ. Нет. Боишься ты. Если людям удается убедить себя, что они без чего-то не могут жить, и они слепо за это хватаются, это не означает, что они влюблены. Они просто в ужасе. Ты любишь девушку, ты душишь девушку, ты убиваешь девушку. Я не хочу играть Дездемону для какого-нибудь Отелло. Хотя из меня вышла бы прекрасная Дездемона. За исключением того, что, вероятно, я убью Отелло, а не наоборот Знаешь, я никогда не занималась сексом с африканцем. Хотя старалась уделять равное время мужчинам со всех континентов. Я вижу себя послом доброй воли Лиги Наций. Полагаю, если я захочу добавить Антарктиду r своему списку, мне придется переспать с пингвинами. Только, думаю, я это уже сделала. Как-то вечером мы с Джином О’Нилом набрались до такой степени, что вломились в зоопарк Бронкса.

ЗАЙКА. Можешь смеяться надо мной, сколько хочешь, и пытаться шокировать меня своим отталкивающим прошлым, мне без разницы. Я знаю, ты любишь меня, что ты ни сказала.

МИЛЛЕЙ. Люблю или нет, суровая правда жизни в том, что я не смогу хранить тебе верность.

ЗАЙКА. Сможешь, если попытаешься.

МИЛЛЕЙ. Но я не хочу пытаться. Когда ты голоден – ешь. Когда устал – спи. Когда хочешь заниматься любовью – занимайся. Но в какой-то момент, дорогой, ты сыт, ты проснулся, и тебе хочется кого-то еще. Невозможно растянуть медовый месяц на веки вечные. Это гротеск, как мисс Хэвишем, оберегающая свой заплесневелый свадебный торт. Любовь идет своим путем и заканчивается разочарованием. Принимай это как должное, готовь запасные позиции, а потом начинай все заново с кем-то еще.

ЗАЙКА. И как это выглядит? Бесконечной чередой пустых и бессмысленных совокуплений? Ты хочешь себе такой жизни?

МИЛЛЕЙ. В принципе, да. Только не обязательно им быть пустыми и бессмысленными, и череда не бесконечна. Череда имеет предел. Я просто не хочу добраться до него прямо сейчас, с тобой. Ты умный парень, Зайка, и мы хорошо проводим время, но я не хочу держаться за тебя до конца своей жизни, да и ты не хочешь держаться за меня.

ЗАЙКА. Не говори мне, чего я хочу.

МИЛЛЕЙ. Это правильно. Ты – мужчина. Твоя работа – говорить мне, чего я хочу. Но в ту самую минуту, когда ты будешь точно знать, что я – твоя, у тебя возникнет стремление сдернуть трусики с кого-то еще, поэтому почему бы просто не наслаждаться тем, что у тебя есть и не пытаться совершить этот нелепый акт брачной таксидермии? Ты ничем не лучше Джонни Бишопа. Он очень растроился из-за того, что я задержалась на пару часов. Я попыталась объяснить, что была в постели с кем-то еще, и наше общение несколько затянулось, но этим только усугубила ситуацию. Я ему сказала, хорошо, Джонни. Сейчас я твоя. По крайней мере, до трех часов. А потом у меня встреча с саксофонистом в центре города. Я думала, у него взорвется голова. И при этом он утверждал, что любит меня.

ЗАЙКА. Ты спала с тремя мужчинами в один день?

МИЛЛЕЙ. Не со всеми сразу. И еще оставался вечер. Семейные пары предпочитают послеполуденные часы. И не смотри на меня так. Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени спать с женатыми мужчинами. Мой отец был женатым, и моя мать регулярно с ним спала.

ЗАЙКА. Эдна, ты не можешь и дальше спать с тремя или четырьмя мужчинами в один день.