На лбу Хо Фэна выступила испарина, выглядел он так, словно провалился в болезненные бредни и продолжал бормотать себе под нос проклятия в сторону Чжао Гуя. Я уже не знал, что и думать, но понимал одно: Хо Фэн полностью уверен в своих словах, он в это верит. Инь, тихо сидевшая на кресле, вдруг всхлипнула, глаза ее по краснели, а по щеке покатилась слеза. Выглядела она не лучше больного мужа. Видимо, они оба были уверены, что Чжао Гуй исподтишка собирался избавиться от Хо Фэна и не могли смириться с этим предательством.

– Пока нельзя с уверенностью говорить, что Чжао Гуй кого-то травил, – спокойно рассудил я. – Да и подтверждений того, что вы действительно отравлены, нет.

– Ты бы не усомнился в нем, если бы он подошел к тебе сзади и воткнул нож в спину, – пробормотал Хо Фэн с полузакрытыми глазами. – Я не собираюсь тебя переубеждать. Не вижу смысла в нашей беседе. Оставь меня, я собираюсь спать.

Хо Фэн удобнее улегся в подушках, закрыл глаза и замер. С секунду я еще постоял в комнате, но, поняв, что ничего дельного тут не узнаю – и, чего более, вдруг заражусь, – поспешил выйти на улицу.

Все вокруг твердили, что мой любимый зять был совсем не таким, каким я его считал, и хоть мне не хотелось в это верить, зерна сомнений уже брошены, и я всерьез рассматривал такой вариант развития событий. Чжао Гуй при малейшей угрозе его власти задержал меня и запер в подземелье. На что он ещё был готов пойти? Конечно, не стоит отрицать, что я сам болел за него всей душой, лишь бы самому не садиться на трон, но уж точно не одобрял грязных игр и причинения вреда семье. Это уже ни в какие ворота.

У меня опять разболелась голова.

Смотри, Лю Сан, может и ты тоже отравлен, только пока об этом не знаешь.

Я даже пошатнулся, едва не запнувшись о свою же ногу на лестнице у крыльца.

Если вспомнить, что в последнее время я себя и дня хорошо не чувствовал, то становится поистине тревожно. А вдруг?.. От мимолетного предположения под лопаткой резко стрельнуло. Я вспомнил, как Чжао Гуй хлопотал надо мной, особенно после того, как я попал в аварию, вызвал для меня врача, убеждал отдыхать, корил, что я не берегу себя… Могло ли это быть ложью? Я сам тот ещё хитрый, изворотливый и лживый лис, притворяться умею, не мог же сам обмануться располагающим отношением кого-то под стать себе? Я чувствовал себя растерянным, жизнь и без того была нестабильна, опора под ногами словно отсутствовала, а теперь и вовсе казалось, что купол, который я так старательно выстраивал вокруг себя, вдруг треснул и разваливается на осколки. Были ли у меня вообще друзья? Один обманывал, другой стал главным врагом моей семьи.

Я сел в машину и со злостью хлопнул по рулю.

– Кого ты вообще слушаешь? – сказал я себе.

То же мне! Слова Хо Фэна и гроша ломаного не стоят. Никаких доказательств нет. И я не отравлен. С чего мне быть отравленым, если я ем у себя, а не во дворце? Выпивку тоже беру только свою. Нет, это уже паранойя. Мне нужно сконцентрироваться на том, чтобы выполнить поручение императора по устранению Хэй Цзиня. Он теперь главная угроза моего клана – без него Сюань У и революционеры не смогут нам никак навредить. Нам на роду было написано быть врагами. Остается лишь дождаться, когда Оскар Бакер соизволит прийти ко мне в казино и тогда… я положу всему конец.

МЯО ШАНЬ

На следующий день Хэй Цзинь выпустил объявление, что среди гражданского населения ведется набор в его армию. Я думала, это всколыхнет беспорядки, но, на удивление, к воротам администрации пришли не только добровольцы, но и главы нескольких мелких кланов, чтобы примкнуть к нам. Они видели в Хэй Цзине защиту от других крупных кланов, которые всегда притесняли малые. Армия увеличилась на несколько тысяч человек.