Морриган еще раз вздохнула, но потом улыбнулась и постаралась, чтобы это отразилось в ее голосе.

– Нет, бабушка. Не волнуйся. Я скоро закончу.

– Ну хорошо. Твои подруги появятся уже совсем скоро. Так что, если тебе нужна моя помощь…

– Мама Паркер, оставь девочку в покое. Если она сказала, что все в порядке, значит – все в порядке…

Морриган хихикнула от грубоватого голоса дедушки и мягкого ответа бабушки. Де, казалось, всегда знал, когда ей нужно побыть одной. Нет, она любила бабушку и уважала ее, но Ба часто вела себя как… ну, в общем, курица-наседка. И восемнадцатилетняя девочка, которая сейчас собирала вещи, чтобы уехать в колледж, не нуждалась в такой опеке. По крайней мере, не с утра до вечера.

Она вытащила очередной дневник и стала беспокойно его перелистывать. Тяжело было думать об отъезде. Да, конечно, Университет штата Оклахомы не дальний свет. Всего в полутора часах езды. Но это уже не Брокен-Эрроу, не ее дом. И там ей придется заново заводить знакомства, искать новых друзей. Морриган нахмурила брови. У нее вообще не очень-то получалось обзаводиться подругами. Она вела себя тихо и застенчиво. Чужие принимали это за высокомерие. В результате она постоянно чувствовала, что совершает акт насилия над своей личностью – со всеми здоровается и улыбается, хотя на самом деле ей хочется посидеть в сторонке и привыкнуть к происходящему и только потом к нему присоединяться. Именно поэтому она пошла в театральную драматическую студию и даже сыграла в нескольких школьных постановках. Они с дедушкой придумали один план, когда она еще училась в средней школе: если она собирается поступать на драматический курс, может учиться «играть» прямо в своей обычной, каждодневной жизни.

Да, это кажется неправильным и в какой-то степени даже сродни обману. Но оно таким не было. Морриган нужно было найти способ приспособиться. И не только ради себя. Для бабушки и дедушки тоже было немаловажно, чтобы у нее были подруги. И чтобы она вела себя как обычная девушка, даже если таковой не являлась. Они понимали ее, но больше на самом деле не понимал никто.

И она стала играть. Пошла учиться танцам и все четыре года средней школы выступала в команде поддержки. Встречалась с парнями (в основном, с футболистами или рестлерами – с одобрения Де). Она сознательно старалась вести себя как обычная девушка.

Но где-то в глубине души она была далека от обычности.

Морриган бросила в коробку очередной дневник. Он раскрылся, и глаз выхватил детский корявый почерк. Она взяла дневник и стала читать с открывшейся страницы.

2 апреля (еще 28 дней до моего 9-го дня рождения!)

Дорогой дневник,

я правда, правда думаю, что Де и Ба подарят мне на день рождения лошадь! И не только потому, что постоянно прошу об этом и всем доказываю, что уже взрослая и могу сама о ней заботиться. Мне рассказал об этом голос ветра. Прошептал, что моя лошадь уже в пути и что я должна ее любить и лелеять. А голос ветра почти всегда прав.

Наверное, я должна рассказать Де, что со мной говорил ветер, но…

Морриган не обязательно было переворачивать страницу, чтобы вспомнить окончание этой давней записи.

Она слишком хорошо помнила ту маленькую девочку. Девочку, которая обожала всех и вся, души не чаяла в деревьях и нежно любила замечательную, серую в яблоках кобылу, которую ей подарили на девятилетие. Девочку, которая никогда не искала среди теней зло, верила, что голоса в ее воображении – это ее особые друзья, и совершенно не считала себя странной из-за своей способности чувствовать духов земли.

Нет, только не сегодня. Она не станет сейчас вспоминать об этом. Морриган покачала головой. Ей и так сегодня многое придется пережить. Ей надо собрать вещи перед отъездом и совершить последнюю поездку с подругами, прежде чем они отправятся в разные колледжи. Битва добра и зла подождет, пока она не устроится в общежитии. Она же не Баффи. Морриган фыркнула. Она даже не Эовин, хотя и отдала бы что угодно, чтобы стать воительницей Рохана