– Принстон вновь сделал моему сыну очень интересное предложение. Несколько он уже отклонил. Последнее стало полной неожиданностью, но Курт, к сожалению, не желает с вами расставаться. Венская атмосфера оказывает на него не самое лучшее влияние. Закончится все это очень плачевно. Вы должны убедить его уехать, при необходимости – вместе с вами.

– Почему «должна»? Здесь моя семья. Здесь наш дом.

– Вы слишком наивны. Италия вскоре бросит Австрию на произвол судьбы, это всего лишь вопрос времени. Вена сойдет с ума и вскоре уже будет с распростертыми объятиями встречать нацистов. Нужно уезжать. И как можно быстрее!

– Мы не евреи, не коммунисты, и бояться нам нечего.

– Их должны бояться все до единого. Разве можно допустить, чтобы Курт присягнул на верность нацистам и стал чему-то учить эту свору варваров? Все его друзья из числа евреев уже покинули страну. Без них его не ждет ничего хорошего. Ни один ученый или деятель искусств, достойный этого звания, никогда не покорится фашистам. Для меня Вена уже умерла.

– И что я от этого выиграю? Ведь до того, как вы прислали письмо, меня в этой жизни для вас даже не существовало.

– Курт ненавидит конфликты. Он слаб и никогда не женится на вас без моего благословения. Вы уже немолоды, а я могу прожить еще очень долго.

Я проглотила эту пилюлю, даже глазом не моргнув.

– Стало быть, вы нанимаете меня в качестве сиделки?

– В некотором роде. Наградой вам будет респектабельность и стабильность.

– Что касается респектабельности, то о таком понятии я вообще решила забыть. Если же говорить о стабильности, то Курт очень слаб, и вы знаете это не хуже меня.

– Это обратная сторона его таланта. Фройляйн Поркерт, по всей видимости, вы не понимаете, какой вам представился шанс. Мой сын – человек исключительный. И признаки гениальности мы обнаружили в нем еще в детском возрасте.

Вот оно, долгожданное начало проповедей. Несколькими ударами, в данном случае весьма уместными, мою мысль подтвердил колокол.

– Знаете, что отличает человека одаренного от гения? Работа, фройляйн Поркерт; тяжелая, кропотливая работа. Курт, чтобы прожить жизнь, нуждается в безмятежности и покое. До сегодняшнего дня вы препятствовали его научным успехам. Дальше так продолжаться не может.

– Ложь!

Она в ответ лишь скривила свои сухие губы:

– Хочу дать вам несколько советов. Помолчите и дослушайте меня до конца, если, конечно, вы на это способны.

Я поправила перчатки, желая утихомирить руки, чесавшиеся от желания перейти в рукопашную. Но Курт стоил того, чтобы лишний раз за него унизиться.

– Движущей силой для моего сына являются вечные вопросы. В детстве мы звали его «господином Почему». Поэтому в повседневной жизни вам предстоит стать «госпожой Как». Его «почему» относятся к сферам, совершенно недоступным для вашего понимания.

– А для вашего?

Марианна вскинула голову – гораздо выше, чем позволяли законы анатомии.

– Речь не об этом. Вы должны устранять любые затруднения и препятствия, дабы Курт мог сосредоточиться на избранном пути. И знайте, что его сосредоточенность – это палка о двух концах. Если его что-нибудь на самом деле заинтересует, он посвятит себя этой проблеме до конца. Никогда не позволяйте ему водить автомобиль – блуждая в закоулках своего внутреннего мира, он становится рассеянным и опасным.

Я стояла точно так же, как она: прямая спина и сцепленные внизу живота руки. Сумочка играла роль щита.

– Успокаивайте его, с пониманием относитесь к странностям, но обращайте повышенное внимание на симптомы приближающегося кризиса. Вовремя показывайте врачам. Но главное – не забывайте ему льстить, даже если понятия не имеете, о чем идет речь. У некоторых людей столь непомерно раздуто эго, что их вполне удовлетворяют комплименты даже самой заурядной дурехи.