Но внутренний будильник безбожно лгал. Липкая паутина, окутавшая сознание, не желала рассыпаться в пыль.

Тамила шла по коридору: темному, пыльному, пропахшему сыростью и старостью. Странный привкус растекался во рту, словно она провела языком по металлу, на котором разлили томатный сок. Соль и металл. И немного холода. Такой бывает кровь. Но откуда бы ей тут взяться?

Тамила не узнавала коридора. Она шла все быстрее, потому что слышала за спиной чье-то дыхание. Пока еще еле различимое, будто догонявший не был уверен, стоит приближаться или лучше остаться за спиной. Но Тамила знала: охотник никогда не оставит свою жертву.

Казалось, порой сбоку мелькала едва различимая черная фигура. Задерживалась лишь на долю секунды и вновь исчезала. Рассмотреть ее можно было только краем глаза. Но появлялось оно все чаще и чаще, словно показывая свою силу и вездесущесть. «Смотри, я иду за тобой, смотри, я дышу с тобой, я могу сделать с тобой все, что пожелаю».

Тамила прибавила шагу, глубоко вдохнула, закашлялась от ставшего комом в горле запаха сырости. Слева послышалось тонкое хихиканье. Тамила замерла. Сердце гулко ухнуло вниз. Все резко смолкло, впереди блеснул свет, словно кто-то пытался фонариком подать сигнал. Она знала, что стоять нельзя. Нельзя, иначе тень догонит ее, оплетет нитями-руками, сдавит горло и утянет в подвал этого мрачного дома.

Хихиканье повторилось. К щеке Тамилы кто-то легонько прикоснулся. Она с визгом отпрыгнула в сторону и закрутила головой.

Нет никого. И свет больше не появляется.

Тамила почувствовала, что от виска по скуле медленно стекает ледяная капля пота. Она знала, что надо успокоиться и дойти до самого конца. Тогда будет все хорошо. Тогда она сумеет проснуться.

– Не дойдешь! Не дойдешь! Не дойдешь! – посыпались отовсюду смешки, впиваясь, будто осколки битого стекла.

– Не сможешь!

– Не сумеешь!

Тамила сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает страх вперемешку с тихой яростью. Сначала возьмите, потом посмотрите. Сделала шаг от стены, второй… а потом рванула со всех ног вперед.

Смешки превратились в оглушительный рев, чьи-то руки хватали ее за плечи, дергали за волосы, впивались в ноги. Зажав уши и зажмурившись, она побежала вслепую. Оглушительный звон заставил вздрогнуть всем телом и… проснуться.

Тамила открыла глаза и уставилась в потолок. Сердце колотилось, голова гудела, звон почему-то не прекращался. Только спустя несколько секунд до нее дошло, что звонит телефон. Кое-как сев на постели, она нащупала трубку.

– Алло? – сипло и еле слышно.

– Виктория Петровна, вы меня не так поняли, я хотела сказать вам, – зачастил женский писклявый голос на такой скорости, что Тамила не сразу разобрала слова.

– Здесь… нет такой, – замедленно ответила она.

– Как нет? – искренне удивились там. – Третий раз не туда. Кошмар!

Даже не подумав извиниться, трубку положили.

Тамила еще некоторое время сидела с телефоном в руке, потом чертыхнулась сквозь зубы и отключила связь.

Несмотря на то, что ее разбудили среди ночи – часы показывали начало третьего – Тамила была благодарна этой невнимательной болтунье. Кошмар превратился во что-то незначительное и мелкое, спрятавшееся в уголке сознания. Возможно, проснись она сама – помнила бы сон ярко и четко, и долго бы не могла успокоиться. Но тут… звонок стер все, заставив переключить внимание только на него.

Тамила вздохнула. После того, как она побывала на том дурацком семинаре, отвратительные сны нахлынули удушливой волной. Успокоительные настойки на ночь не помогали. А воспоминания о прошлом не давали заснуть. Она теперь хорошо помнила, что провела два года в чужом доме. И поняла, почему мать всегда старалась избегать толпы людей, стараясь отвести дочь в сторону. Вспомнила, почему они всегда ругались с отцом. Страх не давал матери мыслить здраво, любое скопление людей вызывало истерику.