Ее (о счастье!) поселили вместе с Корнелией – той самой изгнанной из хозяйских покоев блондинкой, с которой она подружилась еще у прежнего хозяина. Поскольку их было только двое, а постелей четыре, можно было не спеша выбрать место получше.

Что ж, по сравнению с грязным каменным мешком, где торговец живым товаром держал своих узниц, это почти императорский дворец. Завтра, когда перестанет ломить все тело и предательски слипаться глаза, можно будет хорошенько осмотреться.

Выбрав левую нижнюю койку, нубийка рухнула на жесткие доски, и смежила усталые веки. Перед ее внутренним взором замелькали события прошедшего дня от многочасового стояния посреди форума до тяжелого недоброго взгляда, брошенного на нее крепкой русоволосой девицей, мощной как Афина Паллада.

– Похоже, Корнелия, нам здесь скучать не придется! – Невнятно пробормотала она, быстро погружаясь в сон, словно лежала в удобной постели, а не на плохо оструганных досках.

– Ты что-то сказала? – Переспросила блондинка, расчесывая найденным на полочке гребнем роскошные волосы, спадавшие крупными кольцами ниже тонкой талии.

Но ей никто не ответил, и девушка поспешила последовать примеру своей темнокожей приятельницы.

За стеной раздавались громкие вопли и ругань – там делили постели. Это были последние звуки, услышанные будущими венатриссами прежде, чем они заснули.

А в это время в расположенной по соседству таверне «Мечта центуриона» тренеры «Звериной школы» заливали горе неразбавленным вином.

– Ну и что мне с ними делать? – Угрюмо бурчал Фламм, уставившись остекленевшими глазами в противоположную стену на фреску, изображавшую бой Ахилла с Гектором. – Они же ни на что не годны. Ни на что! Что скажешь, Нарцисс?

Его подручный, только что распределивший девиц по отведенным им комнатам, и теперь страдавший от дурных предчувствий не меньше шефа, понимающе вздохнул и промолчал.

– А что, если мы добавим в этот пресный суп немного перца? – Поинтересовался доселе молчавший третий помощник Фламма – молодой гладиатор, полгода назад отпущенный из нероновской школы, как рудиарий, то есть человек, получивший на арене символ свободы – деревянный меч. Проболтавшись пару месяцев по окрестностям Рима в поисках лучшей доли, он вернулся назад в знакомый мир боев, и осел у Федрины, занимаясь натаскиванием новичков.

– Что ты хочешь сказать, Фракиец? – Отрешенно поинтересовался Фламм, не отрывая взгляда от конца меча, стиснутого могучей рукой Ахилла, которую прихоть художника вывернула так, что бедняге оставалось только посочувствовать.

– Мне кажется, что если в эту разношерстную толпу добавить пару приличных бойцов, то остальные потянутся за лидерами. Это как табун лошадей, в котором появится вожак.

– И где я возьму такую амазонку? – Сделав усилие, Фламм оторвался от созерцания фрески и потянулся за кувшином с темно-красным, как кровь, вином. – Можно подумать, что наши матроны только тем и занимаются, что размахивают мечами от скуки. Что-то я не видел у ворот школы очереди из желающих примкнуть к нашему курятнику. А, Нарцисс, может, я чего недоглядел?

Его помощник, чей вид меньше всего соответствовал полученной кличке, хмыкнул и почесал за ухом, словно массаж мог прояснить замутненный алкоголем разум. Молодой парень совсем смутился, но идея, пришедшая ему в голову, сулила успех, и он не хотел отступать.

– Да нет, я о другом. Как вы помните, месяц назад я по поручению Федрины ездил к своим «нероновцам». В это время в Капуе выступала труппа бродячих гладиаторов. Там среди парней была одна девица, которая неплохо управлялась с рудисом…