***

Майор Крутиков сидел на опушке леса и рассматривал в бинокль полузаброшенную, доживающую последние годы деревеньку. У повидавшего войну, горе и страдания людей воина от такого пейзажа щемило в груди. Подмосковье, а что делается в глубинке? Сколько видел он в России таких сёл и деревень, постепенно вымирающих, при жизни зарастающих бурьяном и кустарником. В отличие от войны горячей, они умирали медленно, мучительно, иногда с конвульсиями и агонией, иногда тихо и незаметно. Где оно, Русское поле, воспетое в песнях? Заросло травой и подлеском! В век глобализации не нужны стали русские хлеборобы вместе с их деревеньками. Нерационально, говорят, выращивать хлеб в этом климате. Почему же раньше было рационально? Неужели от продавцов-менеджеров стране больше пользы, чем от хлеборобов? Вот так же в небытие ушло и его родное село Бобровка, от которого осталось лишь неухоженное кладбище. Государство, которому он, майор спецназа, присягнул и верно служит, само обрубает малые корешки, питавшие его много веков.

Майор с трудом оторвался от грустных раздумий: пора делать свою работу. Навёл бинокль на старый деревянный дом. В доме, в отличие от соседних, были целы окна и двери. По показаниям деревенского доброхота, в нём и находился объект. Долго за ним гонялись, но, кажется, дело идёт к развязке. Чтобы рыбка на этот раз не сорвалась, предусмотрели всё. Перекрыли пути выхода из дома. Вдоль леса, куда может побежать беглец в случае непредвиденной ситуации, поставили посты. Подготовили даже специальное оружие для усыпления тигров и прочих хищников на случай, если объект не намерен будет сдаваться. Получен жёсткий приказ – брать только живым.

Пора было начинать, но Крутиков какое-то время ещё выжидал. Присутствие в доме женщины при задержании создавало определённые трудности. Да и свидетеля задержания оставлять не хотелось. Пока раздумывал, сомнения развеялись сами собой. Женщина вышла из дома и направилась по дороге в сторону шоссе. В руках у неё была корзина. Ум командира и разведчика, привыкший анализировать увиденное, механически отметил: должно быть, в посёлок за продуктами направилась, а может, за грибами, тогда должна свернуть в лес. Он дождался, пока она выйдет за околицу, и отдал по рации команду:

– Начинаем!

Группа захвата взяла беглеца тёпленьким. Увидев бойцов в камуфляже, тот сдался без всякого сопротивления. Лишь проронил с презреньем:

– Банкуйте, сегодня ваш день!

Крутиков тотчас позвонил Самойлову.

– Товарищ полковник, мы его взяли!.. Так точно, живым и невредимым, какие будут приказания?

Выслушав указания, майор скомандовал:

– По машинам! Приказано доставить задержанного в Москву!

Самойлов лично вышел встретить группу. Внимательно выслушал доклад Крутикова, но отдать распоряжение не успел, увидел вышедшего во двор генерала.

Щербицкий цепким взглядом окинул задержанного. Тот молчал, изображая полное спокойствие, равнодушие к происходящему, и намеренно отводил взгляд. "Крепкий орешек. Придётся повозиться, чтобы заговорил", – подумал генерал, а вслух поделился с Самойловым сомнением.

– Опять не того взяли? Мелковат он для Кузнецова, не те размеры, хотя лицом похож. Ладно, уводите, будем беседовать и разбираться.

Подошёл к группе Крутикова.

– Вы, парни, в любом случае молодцы! Объявляю вам благодарность!

"Служим Российской Федерации!" – заученно рявкнули бойцы в ответ.

В этот раз они не покривили душой и действительно сослужили стране добрую службу. Спецназовцы поймали опасного убийцу, два месяца назад сбежавшего из мест заключения.

***

Илья спал крепко, без сновидений, проснулся внезапно. Рядом сидела Лура. Она внимательно, изучающим взглядом наблюдала за его пробуждением. Рана не болела. Чувствовал себя хорошо, и ему отчего-то стало неудобно.