– Еще одна мышка в мышеловке, – ухмыльнулся Крул. – Ну почему люди так любят, чтобы кто-нибудь другой исполнял их желания? Почему они не могут сделать это сами? Не хватает энергии? Нет сил? Или фантазии? Да, с фантазией всегда у римлян было туго.

Нога Летиции распухла бревном. На коже проступали отвратительные красные пятна. Они нагнаивались, превращаясь в черные глубокие язвы. Никакие лекарства не помогали, но хуже всего было то, что не помогали и анальгетики. Поначалу Летиция старалась держаться. Но очень скоро выдержка оставила ее. Уже и морфий не помогал. Сна не было. Были какие-то провалы. Всякий раз она оказывалась в черной пещере с отвратительным сернистым запахом, металась, звала на помощь и… никто не приходил… И выхода из пещеры не было.

Ее палата была просторна и светла. Легкие завесы на окнах, красивая, совсем не больничная мебель. Два раза в день меняли цветы. Каждое утро перестилали белье. Но ничего этого Летиция не видела. Она ослепла. Тьма слилась с болью и превратилась в единое целое.

Один за другим являлись в ее палату медики, озадаченно рассматривали ногу, потом светили фонариков в невидящие глаза. Старшие медики удалялись с озабоченным видом, вместо них являлись молоденькие медички, ставили капельницы или кололи в вену лекарства. Все без толку. Несколько раз посещал Августу диктатор Макций Проб, что-то говорил, успокаивал. Во всяком случае, Летиция слышала его голос. Но смысл сказанного до нее не доходил. Ее ничто не интересовало. В ее жизни отныне была только тьма и боль.

– Помогите, пожалуйста, помогите, – умоляла она, хватая медиков за длинные рукава туник.

Летиция не видела их, но в темноте, ныне ее окружавшей, лица медиков мерещились ей злобными масками лемуров.

Одни спешно уходили, другие пытались обнадежить. В темноте их слова звучали особенно фальшиво. Средств помочь не было. Боль не утихала.

– Кто-нибудь, помогите, – шептала Летиция.

И вдруг почувствовала прикосновение чьих-то пальцев к плечу и услышала быстрый шепот:

– Вечером я приду, принесу лекарство. Но никому ни слова, – Голос был женский, молодой.

Летиция вцепилась в руку своей благодетельницы.

– Все что угодно, хоть яд.

– Тише! До вечера.

Быстрый шорох шагов, дуновение ветерка, когда дверь открылась и закрылась. Да был ли здесь кто-то вообще.

– Кто здесь? – спросила Летиция.

– Сиделка. Я здесь с утра, Августа.

– А вечер скоро?

– Сейчас полдень.

О, если б вечер наступил через минуту! Но не минута, а часы отделяли ее от обещанной помощи. Летиция считала секунды, складывала в минуты и всякий раз ошибалась. Ей мнилось, что синь за окном начала густеть, сделалась лиловой, потом почти мгновенно – черной.

– Который час? Уже стемнело? – спрашивала она сиделку. Но выяснялось, что минуло меньше получаса.

И все же, как ни противился Кронос, вечер наконец наступил. И тогда явилась неведомая спасительница. Августа узнала ее шаги, ее голос, почувствовала легкий укол. Боль обесцветилась. Миг, и растворилась вовсе. Невесомое тело потянуло к потолку. Лететь, лететь!

– Что это? – спросила Летиция.

– «Мечта», синтетический наркотик.

Значит, в самом деле яд.

«А хорошо бы умереть, – подумала Летиция. – Я встречусь с Элием. Наконец-то!»

Укол погрузил ее в сон. Знакомый сон. Опять пещера. И серный запах. Но теперь она без труда нашла выход. Перед нею расстилалось поле под зеленым мертвым небом. Зеленый туман клочьями плыл над землей. И по пояс в тумане брели студенистые белые фигуры. Летиция оглядывалась, пытаясь отыскать знакомое лицо. Но никого не узнавала. И ее тоже никто не узнавал. Она рванулась вперед. Она кого-то искала в тумане. Тени разбегались, пугаясь живой души.