По идее, огромное, самое мощное цунами, которое когда-либо прокатилось по Земле, и которое действительно принесло планете катастрофические последствия, по логике вещей, и по законам гидростатики, должно было, пусть даже, окатив собой Землю несколько раз, тем не менее, успокоиться и вернуться в пусть и изменённое, пусть в новое, однако, прежнее русло. А Земле оставалось зализывать раны и заново восстанавливать разрушенную территорию. Именно такую картину мы наблюдаем после всех цунами, которые происходили на Земле позднее, в том числе и в прошлом столетии: на Курилах, в Японии, на Аляске в 1957 году. Во всех случаях цунами обрушивались на материки и острова, наносили катастрофические разрушения, после чего обезумевшая вода возвращалась в океан, схлынув с поверхности островов и материков. И вся затопленная поверхность почвы снова становилась сухой. Однако в прошлом сложилась совсем иная ситуация: после ТОГО, глобального катаклизма произошло нечто необычное. После того, как волна вернулась в своё русло, жидкий уровень Мирового океана поднялся на несколько десятков метров по всей планете и остановился на данной отметке по сегодняшний день. Иначе говоря, если до потопа жидкое состояние Мирового океана составляло сто процентов, то после Потопа оно стало составлять сто с лишним процентов, которые мы сегодня принимаем за сто процентов. Именно эти лишние проценты воды и поглотили многочисленные города и иные поселения по всей поверхности планеты. В том числе, Йонагуни, и города Средиземного и Чёрного морей.

Год 11568 до Р. Х., третий спутник от Светила, Эя, координаты местности 014 – 277 (сегодня – планета Земля, север Зейского района Амурской области, Россия)

Орайя отошла шагов на пять от стены, оценивающим, критическим взглядом окинула новый, только что созданный её рукой рисунок, выполненный на более – менее гладкой поверхности камня. Девочка нанесла его куском угля, который подарил Ношу. Огляделась, тяжело вздохнула.

Теперь это не её пещера. Все сородичи за последние несколько дней, цокая от удивления языками, посетили находку дочери вождя. Мало того, по распоряжению Норка, стали сносить дрова для костра, складывая их недалеко от входа, сухую траву, которую плотно, тостыми слоями, укладывали в самом дальнем, не подверженном сырости, углу. Принесли в пещеру и несколько оленьих шкур, развесив их на палках, вставленных промеж стен пещеры. Теперь, с дровами, соломой и шкурами, выемка в скале приобрела жилой вид и была готова принять соплеменников Орайи. Правда, пока заселять пещеру Норк разрешил только ночью, да и то не всем. Днём, по рассуждениям вождя, и его в том поддержали старейшины племени, находка Орайи должна была оставаться тайной, а всё племя, в полном составе, должно было находиться вблизи старых пещер. Кто знает, насколько зорок взгляд у птицы Богов, которая, в последнее время, слишком часто стала пролетать над их стойбищем?

По этой же причине Норк принял решение и о том, чтобы на вершине скалы постоянно дежурил один из охотников, чтобы успеть вовремя, предупредить о появлении Богов. Охотники давно заметили: птица Богов, когда желала опуститься на землю, сначала начинала кружить высоко в небе, высматривая место поровнее, и только после падала камнем вниз. Того времени, пока птица будет кружить, рассудил вождь, вполне хватит, чтобы успеть спрятать в новой пещере детей, юных женщин и молодых охотников. Остальные, в том числе и он… Их судьба и так понятна. Главное, сохранить юную поросль, будущее племени. Остальное неважно.

Так же, Норк приказал охотникам по очереди дежурить и у входа в пещеру, не на открытой местности, а в кустах: Орайе пришлось рассказать о случае с Охту, за что и получила очередной подзатыльник, только на этот раз не от Вонка, а от отца. Впрочем, вождь тут же прижал её голову к своей груди и поцеловал в затылок. От чего тело девочки обдало горячей волной: отец никогда не целовал её. Он вообще никак не показывал, что любит дочь, хотя все в семье знали, что он души не чает в Орайе.