Бессмертная вырезала несколько кусков из молодой человеческой тушки – не старше семи, обязательное условие – и умудрилась даже не запачкаться кровью. Остатки с удовольствием доел пес. Инмори едва повела пальцем – и камни посреди пепла от вчерашнего костра раскалились. Она кинула на них куски мяса и приправила неведомо как оказавшимися в ее руке специями, жир аппетитно заскворчал на горячих камнях и совсем скоро воздух наполнился соблазнительными запахами.

Инмори щелкнула пальцами перед носом Келла, через ткань палатки пнула ногой Берта со словами:

– Подъем!

Келл встряхнул головой, ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать, где он и кто он, но запах жареного мяса быстро привел его в чувства. Пока из палатки доносилась недовольная утренняя возня, Келл уже уплетал свою порцию. Вскоре на запах подтянулись и близнецы, растрепанные, сонные.

– Чего так рано-то? – пробурчал Берт, а Нова только потерла заспанные глаза.

Селестия-Инмори, как и в большинстве случаев, проигнорировала вопрос.

– Сегодня на ночь мы снова остановимся у реки. Можно не брать много воды. Живее собирайтесь и выдвигаемся.

Пейзаж не отличался разнообразием. Они проезжали бесконечно сменяющие друг друга поля и леса, одинаковые и скучные, по пути встретили парочку деревень и миновали их стороной. Им попалось несколько разрушенных поселений с покрытыми мхом остатками фундамента и остовами построек, изъеденными временем и погодой. Эти покинутые, забытые всеми деревни напомнили Келлгару о доме и о том, что он недавно совершил во имя справедливости. Снова вернулось то чувство вины за содеянное и беспомощности, которое он испытал, когда узнал правду. Он хотел расспросить об этом Инмори, ведь знала же она откуда-то о том, что он сделал. Она всегда все знала, хоть зачастую и не признавалась в этом.

Когда решено было остановиться на ночь, Келл все отирался поблизости от Инмори, не решаясь заговорить с ней. Возможно, где-то в глубине души он боялся правды и не хотел ее слышать.

Берт и Нова возились с палаткой. Они весело о чем-то друг с другом переговаривались и совсем не замечали одинокого, терзаемого сомнениями Келла, который в нерешительности бродил по лагерю. Он в очередной раз подошел к Инмори, снова струсил и собирался уже пройтись еще разок вокруг стоянки, как Бессмертная недовольно подняла на него глаза. От этого взгляда его пробрала дрожь.

–Ну, говори уже.

Келлгар понял, что оттягивать неизбежное больше не получится, опасливо присел напротив Инмори и несколько раз обреченно вздохнул, прежде чем, наконец, задать свой вопрос.

– Ты тогда сказала, что монахи не убивали жителей деревни… Но ведь я собственными глазами видел, что было написано в папке про меня! «Возможно, из деревни, которую мы сожгли»…

Бессмертная осуждающе подняла бровь.

– И ты даже не соизволил разузнать об этом побольше.

– Значит, ты все знала? Знала, кто это сделал?

Пару минут они молча смотрели друг на друга. Она знала. С самого начала знала. Он это понял. Келл почувствовал внезапный прилив крови к голове, в ушах стоял звон, стало жарко. Он впервые в жизни разозлился на свою наставницу.

– Конечно, я знала.

– Так почему ты не сказала мне? – Он едва сдерживался, чтобы не вскочить с места. Внутри все кипело, и он просто не мог уже говорить спокойно. – Если бы ты мне сказала, стольких смертей можно было бы избежать! – Его голос сорвался на крик, близнецы опасливо обернулись на него. – Почему ты не сказала?!

Он хотел выкрикнуть что-то еще, но задохнулся. Его с головой накрыло убийственной давящей аурой Бессмертной, он хватал ртом воздух в попытках вздохнуть и не мог больше думать ни о чем другом. Его захлестнул страх. А она и бровью не повела. Со своим обычным холодным бесстрастием она сказала: