Лиона чуть кашлянула, и тут же Литарни, как образцовая служанка, выскочила из паланкина, чтобы подать госпоже руку. Лиона потянулась, подставляя лицо лёгкому ветерку, было непередаваемое ощущение, будто ей удалось сладко выспаться. Да, ей здесь были определенно рады, гневливая богиня Истрата здесь словно умерила своё жаркое дыхание, природа была тиха, покойна и ласкова – очень несвойственное для неё качество в душных предместьях Сонтиса.

Внутрь пошли вдвоём, Лиона оставила невольника-слугу смотреть за носильщиками, за ними – глаз да глаз. Да и нечего ему было внутри делать. Сам факт, что Лиона поманила невольницу, совершенно чужое ей существо другой расы с собой, уже был чем-то выходящим за рамки разумно объяснимого. Это могло быть капризом, поиграть в такую игру, поиграть и выбросить… Могло быть также и едва заметным страшным наитием из тех, что вспоминаешь потом всю свою жизнь. Лиона сама в тот момент о подобных вещах не задумывалась, но – что случилось, то случилось.

Кормилица встретила Лиону так, как встречают не гостя, а исключительно человека родного, которого любишь всей душой, но которого так редко видишь.

– Лиона, девочка моя, ты всё хорошеешь! Ксер не видывал такой красавицы, как ты!

Она была как вихрь, как неудержимый ветер, Мелисса, постаревшая простолюдинка, обретала при ней невыразимую ласку, какой не найдёшь во взгляде и сотни знатных дам. Она усадила «свою девочку» в лучшее плетёное кресло под традиционным венком Риоли, засуетилась, извлекла откуда-то с полок бутыль столового вина, на которое, видно, копила с прошлой их встречи, засыпала её вопросами…

Литарни она заметила лишь спустя некоторое время.

– Ты, верно, новая служанка Лионы… погоди, не вздумай кланяться, я некогда была такой же, как и ты.

– Мелисса, прекрати с ней разговаривать, ты же знаешь нормы приличия!

– О, Лиона, девочка моя, я знаю их гораздо лучше, чем ты думаешь, ведь это я учила тебя всему, что нужно знать настоящей леди.

– Да, я помню это, Мелисса, однако оставь мою служанку, и, быть может, у тебя останется больше времени для того, чтобы поговорить со мной!

Лиона уже корила себя за то, что вообще уговорила отца купить эту невольницу. Но Мелисса не стала продолжать этот разговор, со всевозможной поспешностью уступив.

– Да, конечно, я просто удивилась, что в такие времена…

Лионе показалось, или кормилица действительно при этом прошептала про себя «самойи»… впрочем, она поспешила эту мысль выбросить из головы.

– Скажи лучше, моя девочка, как ты добралась?

– Спасибо, Мелисса, путь был необременительный. К тому же, ты знаешь, любая дорога краше, если она ведёт тебя к любимому человеку, сама мне всё время повторяла эту присказку!

Кормилица широко улыбнулась, кивнула, на её лице отразилось то выражение, что должно сопутствовать искренней любви к человеку, который вырос на твоих глазах, и пусть в дальнейшем его воспитанием занялись другие, всё равно ты продолжаешь видеть в нём образ маленькой девочки, что не может без тебя жить.

Дальнейший разговор мог и не нести в себе никакого содержания – тот контакт двух близких людей, что возникает в более тонких мирах, нежели наш, грубый, физический, однажды воспылав, способен освещать лица многие дни. Литарни не слушала слова чужого языка, но внимательными своими глазами она следила за деталями. Ладонь в другой ладони, влага радостных глаз, черты прошлого, мелькающие в мыслях, радость нового узнавания… всё – так же, как у них, только чуточку проще, чуточку свободнее от установок, чуточку… иначе.

День промелькнул незаметно, великосветская леди радовалась общению с простой женщиной, заменившей ей мать, стареющая кормилица не могла найти себе места под взглядом девушки, которая была любимейшей из её детей. Литарни удалось спрятаться, стать незаметной для этих двух людей, несмотря на все привнесённые категории, наблюдать картину, достойную и куда более понимающего зрителя.