Вита работала мечом чисто механически, не позволяя себе думать ни об усталости и ранах, ни – тем более – об этих людях. Наверняка у каждого из них было ради чего зарабатывать опасным трудом наемника. Большие деньги в смутное время – шанс для тех, чьи семьи при ином раскладе обречены на нищету. Вита знала, что мысли об этом надо гнать прочь, иначе заплатишь своей жизнью. Сочувствие тоже имеет свою цену, иногда – чересчур высокую.

Хешшкор стоял с раскинутыми руками и отсутствующим взором, не замечая ничего вокруг; его никто не трогал. Фаирата, бледная, бормотала заклинания себе под нос, опершись спиной о стену; то и дело она сбивалась, и в глазах ее всплескивался мгновенный страх, но побелевшие губы снова шептали… Вита сейчас походила на ведьму больше всех: почти обнаженная, в руках сверкающий клинок, волосы, закурчавившиеся от огня, беспорядочно разметались, тело блестит от пота и крови в свете пламени, так до конца и не погашенного обессилевшей Фаиратой. Она все махала и махала мечом, пока вдруг не поняла, что врагов больше нет. Тогда она опустилась прямо там, где стояла, на трясущийся от взрывов пол и попыталась закрыть глаза.

– Витка, ты что? – затормошила ее Фая, сама еле держащаяся на ногах. – Только не сейчас! Пойдем, Витка, пойдем-ка к окошку. Тебе нужен свежий воздух.

На негнущихся ногах Вита при поддержке Фаи кое-как доползла до окна, обессиленно положила голову на подоконник и сделала несколько вдохов, высунув язык, словно загнанная собака. Когда перед глазами перестали расплываться круги, она смогла взглянуть на то, что творится за окном. А за окном все было затянуто дымом, через который просвечивало кроваво-красное око рассветного Солнца да языки огня. Пламя плясало на стенах башен: Хешшкор не справлялся. Замок содрогался и трещал по швам. Кое-где в разрывах дымной пелены Вита разглядела танки и ракетные установки и не поверила своим глазам.

А через минуту она увидела еще кое-что. В багровых небесах мелькнул силуэт чешуйчатого чудовища, а верхом на нем сидел мужчина в белой полупрозрачной тунике с мечом без ножен, таким острым, что на его краях трепетала маленькая радуга. В левой руке он держал рацию. До Виты донесся стихающий голос:

– Если вы не в состоянии ее схватить, пусть она погибнет вместе с замком! Разрушьте все, чтобы камня на камне не осталось – так, как это случилось с Артенезом! Это приказ господина…

Чудище хлопнуло кожистыми крыльями и скрылось в вышине. Вита проводила его взглядом и обернулась к Фаирате и Хешшкору, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.

Ох, не зря она вспомнила о белых магах. Этот тип был, несомненно, одним из них либо их подручным. Она уже встречалась с такими в замке Лисаана, верховного колдуна Белого Круга. В Артенезе, исчезнувшем три года назад в вихре ядерного взрыва.

– Я гашу защиту, – произнес вдруг Хешшкор каким-то неестественным, мертвенным тоном.

– Что? – вскрикнула Фаирата. – Как это?

В глазах у нее появилось выражение, какое бывает у коровы, когда она в последний момент понимает, что тот, кто холил ее и кормил, привел ее на бойню. Она с болью смотрела, как призрачное колдовское мерцание, окружающее замок, постепенно тускнеет и гаснет. Вита тоже ощутила нечто вроде сожаления. Казалось, душа Хешширамана покинула его вместе с этим мягким свечением, оставив лишь мертвую оболочку. Пламя, словно почуяв это, торжествующе завыло, плюясь искрами.

– Ты сдал мой замок! – обвиняюще завопила Фаирата, надвинувшись на Хешшкора. Маленькая, хрупкая, рыжая, в ярости она сама казалась разбушевавшимся языком огня. – Ты предал меня!