Еще сразу после вселения Ностейре показалось, что девочка, чье тело стало домом для ее разума, почувствовала ее присутствие. Настя не только своим именем была похожа на Ностейру. Даже внешне она напоминала ей саму себя в юном возрасте – отражение в гладком стекле показало Ностейре стройную девушку с красивым лицом и начавшими оформляться телесными формами. Эти гладкие стекла были гораздо лучше начищенной до блеска кожуры морских чудовищ, которые вместо зеркал натягивали на рамы на Абрэоне. Зеркала в чужом мире были такие красивые, что до них хотелось дотронуться рукой. В самый первый раз, в утро вселения Ностейра хотела их потрогать, но увидела в отражении изумленное лицо девочки, которая с испугом отдернула руку от зеркала. С тех пор Ностейра стала осторожнее и не пыталась управлять телом своей хозяйки. Хотя она уже поняла, что может это делать, но пока ей отводилась роль зрителя, который с любопытством взирал на новый для нее мир.

Ностейре в этом мире было интересно все. Поначалу она жадно повторяла про себя все новые слова, подолгу разглядывала незнакомые изображения на пергаментах и в ящике живых картинок. В первые дни и даже месяцы все вокруг она воспринимала, как дикарка с необитаемого острова. Это потом, спустя годы, она, благодаря своему живому уму, повышенной любознательности и наблюдательности, знала об этом мире почти столько же, сколько и его коренные обитатели, та же Настя. Поэтому в один прекрасный момент Ностейра поняла, что она готова принять на себя полное управление телом своей хозяйки. Ностейра чувствовала, что она ничем не будет отличаться от своих земных сверстниц, что она справится с любой ситуацией. Но ее почему-то страшил сам момент начала управления жизнью девушки. Где-то в глубине души она понимала, что просто не знает, что ей делать, какого-либо конкретного плана действий у нее не было. А раз его нет, то и необходимости в активных действиях тоже не было. Кроме того, ей было уютно в этом теле и в этом мире, ей нравилась Настя, ее спокойные и добрые мысли. Ностейре не хотелось обижать ее, потому что она не знала, как Настя отнесется к тому, что сама станет гостьей в своем теле. Часто так получалось, что они думали о многом примерно одинаково. Со временем Ностейре стало казаться, что произошло почти полное слияние их сознаний. Причем за счет опыта Ностейры девочка Настя вела себя гораздо более взвешенно и разумно по сравнению с ее сверстницами. Даже ее речь, манера поведения стали отличаться, что иногда вызывало задумчивые взгляды со стороны родителей девочки. Иногда она удивляла своим поведением не только подруг, но и учителей. Как ей однажды сказала ее подруга Оля, с которой они дружили с первого класса, что ей кажется, что внутри Насти живет какой-то другой, совсем взрослый человек Что же, подруга сильно бы удивилась, если бы узнала, насколько она была близка к истине.

Потоки чужого внимания Ностейра почувствовала несколько дней назад. Она не могла четко сказать, кто за ней наблюдал, сколько их было, но предельно остро чувствовала враждебность намерений и их явную направленность на нее. Причем, что ее саму сильно удивило, пришло внезапное понимание того, что враждебность эта адресована именно ей, Ностейре, и никак не связана с земной девочкой Настей. Да и откуда у этой милой девушки могли быть недоброжелатели. После долгих размышлений Ностейра пришла к выводу, что это не могло быть ничем иным, кроме как посланием с Абрэона. Ее нашли в этом мире и, судя по ее ощущениям, нашли с явно недобрыми целями. Очевидно, что это не просто рикошет чужих мыслей, это такое же вселение, как было с ней. Правда раньше Ностейра думала, что знание ритуала переноса душ доступно только хранителям. Но вполне возможно, что жрецы силой вырвали у них священные знания, либо изначально обладали секретом таких перемещений сознания, которые работали по другим правилам. Но факт остается фактом, в этом мире появился враждебный носитель чужого сознания, который наблюдал за ней. Потоки внимания становились то сильнее, то совсем пропадали. Но тот, кто наблюдал за ней, был рядом, она чувствовала чуждое этому миру энергетическое дыхание. И он ждал удобного момента, чтобы напасть на нее. Что ж, какие бы цели не были у жреческого посланца, Ностейре было никак не избежать встречи с ним. Открыться она никому не могла, в лучшем случае над ней бы посмеялись, а в худшем могли отправить в дом для лишенных разума, про такие вещи она читала в книгах.