И вот упираюсь в бревенчатую избу, обветшалую и словно забытую всем миром. На чудом сохранившейся табличке вижу изъеденную ржавчиной семерку. Я никогда не считал себя суеверным, но сейчас грустно усмехаюсь, думая о том, что подобная магическая цифра вряд ли приносила счастье этой семье…

Лицо женщины было матовое и серое, как изжеванная бумага, взгляд – бесцветный и пустой. Льняные, с желтоватым отливом волосы, убранные назад и прихваченные стальными заколками, не расчесывались уже давно. Женщина равнодушно посмотрела на удостоверение частного детектива в моей руке, пожала плечами, произнесла с мертвым спокойствием:

– И что вы пришли? Зачем? Мне уже сообщили, что он сбежал…

Честно говоря, я несколько растерялся, столкнувшись со столь неожиданной реакцией. Слезы, истерики, оскорбления, приказания немедленно уйти, даже рукоприкладство я воспринимал вполне привычно и мог просчитывать свои последующие шаги. Здесь же…

– Кто сбежал? – переспросил я. – Я говорю о вашем внуке.

– И я о нем. Вроде бы его звали Саша.

– Да, Саша, Саша Стрелков, – закивал я. – Вы ведь Зоя Алексеевна Стрелкова?

– Зоя Алексеевна? – Она словно на вкус пробовала свое имя. – Да, так меня зовут…

– Следствие интересуют подробности этого дела. Может быть, вы?..

– Я?.. Почему я? Меня не интересуют никакие подробности.

– Кажется, я что-то недопонимаю, – затряс головой я. – Саша Стрелков действительно ваш внук?

Она жевала свои сухие губы. Страшная отрешенность читалась на ее землистом измученном лице. На меня начинала давить ирреальность происходящего.

– Зоя Алексеевна, он на самом деле ваш внук? – повторил вопрос я.

– Внук?.. Почему внук?.. Он сын моей дочери… – отвечала она.

– Разумеется.

– Но это еще ничего не значит…

– Почему?

– Потому… Потому, что я не хочу говорить о своей дочери. Потому, что я живу лишь для того, чтобы забыть ее.

– Забыть Лену Стрелкову? – Я уже едва сдерживался. Передо мной стояла сумасшедшая.

– Да, забыть Лену Стрелкову. Забыть все, что с ней связано.

– Лена – ваша родная дочь?

– Лена – моя родная дочь. Самая родная. И мне стыдно, что в ней текла моя кровь.

Земля качнулась у меня под ногами, глаза застлал серый туман, и из него вновь выплыло лицо Зои Алексеевны Стрелковой, но теперь это было лицо уродливой жестокой старухи.

– Поймите, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства, – сказал я, что есть сил отгоняя жуткое видение. – Сведения нужны для поиска мальчика.

– Да, поиска мальчика… Ищите… Только чем могу помочь я?..

– Давайте для начала пройдем в дом. – Я предпринял робкую попытку к сближению.

– В дом?! – испуганно воскликнула Зоя Алексеевна. – Зачем вам нужен мой дом? Там не осталось ничего ни от Лены, ни тем более… Она убежала отсюда пятнадцать лет назад, едва закончив школу. И с тех пор ни разу не навестила меня. Я узнала, что у нее есть ребенок, вместе с известием о ее смерти.

– Вы не знаете, кто отец мальчика?

– Отец мальчика?

Я уже свыкся с ее манерой переспрашивать и повторять мои слова.

– Я не знаю этого. И не стремлюсь узнать.

– Но ведь что-то толкнуло вашу дочь сбежать из дома?

– Вы говорите о моей дочери? О моей дочери Лене?.. Она была просто неблагодарной… Неблагодарной и глупой, как все подростки ее возраста…

– А не было ли другой причины? – отважился я.

– Другой причины? – Зоя Алексеевна смотрела куда-то вдаль, мимо меня. – А какая может быть еще причина? – шелестели ее безжизненные губы. – Они все неблагодарны и глупы… И еще жестоки к людям, их растившим…

– Нет, причина гораздо проще, – перешел я в наступление, уже не думая о последствиях. – Если я не ошибаюсь, Лене в момент побега было шестнадцать или семнадцать лет. А девушки в этом возрасте уже активно интересуются противоположным полом.