Портье в мундире отскочил в тамбур, чтобы я не сбил его с ног, и я влетел в величественный холл отеля Георга Пятого, одного из красивейших дворцов столицы.

Красный мрамор Аликанте устилал пол, и высоко-высоко, к самому потолку, поднимались колонны из красного мрамора.

Бюро администратора тепло светилось деревянными панелями. В помещении царила молчаливая атмосфера деловитой роскоши. Прислуга грузила на золоченые тележки чемоданы и дорожные сумки, по преимуществу из дорогой кожи и с монограммами престижных фирм. Служащие администрации, улыбаясь, раздавали кому ключи, кому карту Парижа, что-то разъясняя и показывая постояльцам. Какой-то тип в шортах и кроссовках фирмы Nike, который смотрелся здесь как репер на сцене, где сидит симфонический оркестр, пересек холл с таким видом, словно только в таких отелях и жил. Наверняка мой соотечественник…

Я подошел к портье:

– Будьте добры, как пройти в бар?

Я боялся, что он сейчас спросит меня, есть ли у меня номер в отеле. Наверное, у меня был еще тот видок: волосы встрепаны, по лицу стекает вода. Но по счастью, вид туриста в шортах придал мне уверенности.

– Справа будут три ступеньки, а за ними, чуть дальше, – бар, – любезно и слегка напыщенно ответил он.

Я поднялся по ступенькам и оказался в просторной застекленной галерее, ведущей вдоль зеленого двора. Апельсиновые деревья, самшит, бассейны со скульптурной отделкой, столы из драгоценных пород дерева и кресла, зовущие к отдыху… С богато украшенного потолка свешивались великолепные люстры. Стены из резного камня украшали величавые статуи в нишах. В глубине галереи виднелись ряды низких столиков, окруженных такими же низкими креслами в мягких чехлах. Так и хотелось плюхнуться в кресло и утонуть в нем, но надо было соблюдать приличествующую месту сдержанность.

Бар выходил на галерею и в сравнении с ней казался маленьким. Обитые темно-красным бархатом стены и пол создавали интимную атмосферу. В этот час посетителей было мало. В низких креслах визави сидела пожилая пара, а чуть поодаль двое мужчин о чем-то оживленно говорили вполголоса. Скорее всего, разговор был деловой. Дюбре я не обнаружил и прошел к столику в глубине, чтобы сразу увидеть, как он войдет. Возле столика пожилой пары я ощутил пьянящий запах духов, исходящий от женщины.

На моем столике лежали газеты. Среди них несколько серьезных: «Геральд трибюн», «Нью-Йорк таймс» и «Ле Монд» и издания помельче. Я взял «Closer»[6], чей потрепанный вид говорил об определенной популярности. В конце концов, я находился в таком заведении, где вполне уместно проявить интерес к жизни звезд!

Вскоре появился Дюбре, и я отбросил в сторону журнал. Он шел ко мне между столиками, и я заметил, как глаза всех посетителей повернулись в его сторону. Он был из тех людей, что излучают некую магнетическую энергию и сразу привлекают к себе внимание.

– Ну, рассказывай о своих подвигах!

Я заметил, что он со мной не поздоровался. Каждый раз, когда мы встречались, он будто возобновлял беседу, прерванную минутой раньше, чтобы отлучиться в туалет.

Он заказал бурбон, я ограничился перье.

Я в деталях описал ему сцену в такси, и он от души хохотал над шофером.

– Ну ты просто попал в яблочко! Если бы я для себя устраивал такую встречу, мне бы вряд ли повезло найти такой типаж.

Я поведал ему, как трудно мне было находить возражения на все сентенции шофера и какое чувство облегчения охватило меня потом, когда все закончилось, хотя мы и повздорили.

– Я очень доволен, что ты через это прошел. Слушай, ты мне много рассказывал о работе, что в кабинете чувствуешь себя как в заточении и тебя преследует ощущение, что за тобой все время следят и судачат за спиной.