)». Здесь, наряду с преходящим во времени, названо нечто такое, что превосходит все до сих пор бывшее. Совершившееся в Иисусе Христе Откровение уже не может быть превзойдено, ибо оно – деяние Божье. В этой связи статья 4 говорит также о завете, поскольку с момента заключения «нового и окончательного завета» кровью Иисуса Христа мысль о завете характеризует отношение Бога и человека во всей его широте и всеобщности. Опыт «верного Бога», который стал достоверным опытом уже для избранного народа Израиля на горе Синай, обретает теперь свое эсхатологическое измерение. Катастрофы, опасности и всевозможные угрозы сопровождают историю человечества вплоть до конца света, но Божественное откровение всем этим не затронуто, ибо тот, кто сам есть Логос, в конце времен также проречет последнее слово. Поэтому статья 4 может добавить: «уже нельзя ожидать нового всеобщего Откровения до явления во славе Господа нашего Иисуса Христа». Тем самым Собор в явной форме подтвердил, что «откровение Бога завершено со смертью последнего из апостолов» (ср. DH 3421). Поскольку откровение получило свое окончательное завершение таким образом, что первые подлинные свидетели, апостолы, в него включены, оно обретает жизненную силу повсюду, где человек открывает себя Откровению и отводит ему подобающее место в формировании своей жизни. Многообразие жизненных проявлений форм деятельности остается связанным воедино в едином откровении. Поэтому Откровение учреждает общину не просто там, где его принимают с верой; оно представляет собой обязывающее основание для единой Церкви Иисуса Христа, которая в соответствии с апостольской традицией хранит Откровение и Св. Писание в их жизненной действенности. Так сходятся воедино реальный и гносеологический аспекты, т. е. действительное свершение откровения в Иисусе Христе и его постоянное возобновление в Церкви в непосредственном опосредовании, а равно и Credo Церкви, и познание Откровения в вере. Поэтому взгляд верующих сквозь призму {50} общины верных – Церковь – обращен на Христа, ее главу. Христос, распятый и воскресший, предстает как тот, кто удостоверяет, что полноту Божественного откровения невозможно превзойти. Дарованное Им спасение «для многих» указывает на то эсхатологическое будущее, которое дает цель и направление жизни верующих в Него. Взгляд с верою на «Сына человеческого», который придет снова «судить живых и мертвых», как основа исполненного надежды ожидания есть в то же время побуждающий мотив для жизни, основывающейся на вере. Надежды христианина находятся в согласии с той самой надеждой на силу Божию, которой отмечена жизнь и страдания Иисуса. Христианская жизнь основана на особом событии, Божественное измерение которого получило окончательное подтверждение в воскресении Распятого на кресте. Грядущий со славою Христос нашей надежды уже сейчас присутствует среди нас; и именно поэтому крест и воскресение определяют время мира и поэтому вечное будущее уже открыто для нас. Крест – символ жизни, которая никогда не прейдет.

Догматическая конституции «Dei Verbum» несмотря на исторически неизбежные компромиссы и ограничения развивает в статьях 1–4 христианское понимание Откровения, которое и богословски, и духовно проникает в глубь предмета. Тем самым, систематическая богословская рефлексия, в тех случаях, когда она, принимая в расчет в числе прочего и свои обязательства перед верующими, обращается к таинству самооткровения Бога, может теперь опереться на выработанный Церковью прочный фундамент.