– Ты никогда не бывала во владениях своего брата? – она не ответила, а я продолжил: – Там живет тысяч десять, если не больше. Для такого небольшого царства, как Холгой, где занимаются исключительно сельскохозяйственными делами, это огромный город, самый большой в царстве.

Понятное дело, она на мои слова никак не отреагировала. Что ж, я начинаю привыкать.

Дальше мы ехали молча, что совсем неудивительно. Лошадь постоянно спотыкалась на ровном месте, а я с тревогой смотрел на её тощие бока с торчащими ребрами, которые трепетали от частого хриплого дыхания. Кляча ещё та, на два дня её точно не хватит. Надо хотя бы до соседней деревни, Лотта, добраться, а там уже пересесть на коня получше. Благо в деньгах мы пока нуждаться не будем: отколупаем от доспеха Ючке все драгоценные камушки, и на несколько десятков лет безбедной жизни точно хватит, если, конечно, она позволит – эти солнечные боги слишком горделивые и принципиальные, кто знает, как сильно Ючке привязана к своим вещам.

Пейзажи вокруг были совершенно непримечательные, типичные для Солнечной Юдоли Смертных: пустынные земли с пожухлыми кустарниками и низкорослыми деревьями, каменистые холмы – невысокие, но встречающиеся на каждом шагу, так, что дорога постоянно извивается, огибая их, отчего путь становится длиннее раза в два. Редкие птицы и пустынные звери иногда попадаются по дороге, но тут же исчезают в темных норах, скрываясь от палящего зноя.

Жарко.

– Кстати, забыл спросить, – нарушил я гнетущее меня молчание. – Солнце-то всё ещё висит на одном месте. Уже почти полдня прошло, смертные, наверное, давно заметили. В чём там дело? Отец тебя свергнул и забыл вернуть солнце на место?

Ючке в очередной раз не ответила.

– Хотя бы голос иногда подавай, а то я подумаю, что ты окочурилась или чего похуже, – я обернулся назад. Она сидела в сене, в позе лотоса, скрестив руки на груди. Лицо её выражало сосредоточенность, тонкие брови почти соединились в одну линию, а пухлые губы она с остервенением покусывала. Ючке настолько не подходила этому месту в своем ослепительном доспехе, что становилось смешно.

Кстати, о доспехе. Почему он всё ещё на ней? Неужели у неё осталось столько божественной энергии, что она до сих пор может поддерживать его в рабочем состоянии? Сколько же тогда у неё должно было быть сил до свержения? Моего запаса после падения с небес хватило на разрушение одного небольшого города или деревни, уже и не вспомню, что это было, но вот доспех мой моментально испарился, стоило только ступить на смертные земли, а тут – уже несколько часов прошло после свержения, а обмундирование Ючке блестит как новенькое. Хоть она и дочь Верховного бога, но для младшего божественного поколения такое явление не нормально, они все на порядок слабее любого бога долгожителя, такого как я, например.

– Я подам голос тогда, когда в этом будет хоть какой-то смысл, – вырвала меня из размышлений Ючке, заметив моё пристальное внимание. – На дорогу смотри.

– Смысл? – я не последовал её требованию и развернулся к ней всем телом, благо дорога на этом участке была ровной. – Для меня, между прочим, каждый вопрос, заданный тебе имеет смысл. Ты только представь, я уже четыре сотни лет живу, ничего не зная о том, что происходит в мире богов, прямо-таки умираю от любопытства!

Я, конечно, лукавил. Плевал я на этих заносчивых ублюдков с небес, но особа передо мной и вправду чрезвычайно меня интересовала. Почему её свергли в таком юном возрасте? Почему она так отреагировала, когда я рассказал ей про то, что её священное орудие обзавелось ногами и ушло по своим делам? Зачем ей в город? И почему, в конце концов, у неё такой странный левый глаз? Я серьёзно, он слишком жуткий.