На другой стороне карточки напиши номера своей службы спасения. Перечисли друзей, входящих в группу экстренной помощи, которым ты можешь позвонить, если нужно будет выбраться из ямы. Выбери самых близких, тех, кто любит тебя больше всего таким, какой ты есть. Людей, которые не боятся темноты внутри тебя, которые выдернут тебя обратно на свет.

Чтобы перенастроить свой образ мысли о себе, придется поработать, но когда ты это сделаешь, все в твоей жизни изменится к лучшему, особенно отношения с самыми близкими. Если не приложишь усилий, постоянно в отношениях с другими людьми будешь наталкиваться на свое прошлое, на худшие воспоминания о родителях. Если изменишь свой образ мыслей, это не избавит тебя от ям в жизни, зато, возможно, поможет не падать в них.

Мои друзья по реабилитации рассказали мне такую историю.

Пьяный выходит из бара, по пути домой спотыкается и падает в глубокую яму на дороге. Он не может выбраться. Один прохожий бросает ему Библию, цитирует отрывок из Писания, чтобы дать ему надежду, и уходит. Психотерапевт останавливается и пытается помочь понять пьяному, почему тот упал в яму. Наконец крики несчастного услышал алкоголик, проходящий реабилитацию. «Помоги мне, пожалуйста!» – кричит мужик из ямы. «Конечно», – говорит новоиспеченный трезвенник. И прыгает в яму. Пьяница кричит: «О нет, теперь мы оба застряли в этой яме!» А трезвенник отвечает: «Не волнуйся. Я здесь уже бывал. Я знаю, как выбраться. Мы выкарабкаемся вместе».

Цель не в том, чтобы обходить яму или быстрее вылезти из нее. Цель в том, чтобы яму засыпать, и тогда никто не сможет в нее провалиться. Чем ее заполнить? Богом. А значит, любовью: любовью собственной, любовью других, любовью Божьей.

В прошлый раз, выбираясь из ямы «Я недостаточно хороша», я обратилась к Создателю: «Как же я смогу поверить, что я достаточно хороша?» Мне ответил тихий спокойный голос из моего сердца: «Просто помоги другим поверить, что они достаточно хороши».

Мой папа был не из плаксивых.

За сорок два года я видела его плачущим всего дважды. В первый раз – когда его младшая сестра умерла от рака. Во второй – когда он разозлился и вытолкал моего брата из дому.

Он пожалел о своем поступке в тот самый миг, когда брат захлопнул за собой дверь и уехал. Папа несколько дней хандрил, потом наконец со слезами на глазах попросил меня уговорить брата вернуться.

Когда папа был маленьким, ему запрещали плакать. Жизнь была слишком жесткой, чтобы позволять себе слезы. Нужно было стать жестче. Он перенес Великую депрессию, а вот семейная ферма – нет. Папа видел, как ферма, которую он так любил, утекает сквозь пальцы его собственного отца. У них закончились деньги, потом от семьи отвернулась удача. На моего папу наорали за то, что он дал лошадям лишнего овса, а ведь если бы он этого не сделал, животные просто умерли бы от голода. В восьмом классе папа бросил школу и пошел работать, чтобы семья смогла выжить.

В слезах он ничего не понимал. Когда мы плакали, он кричал: «Что вы ревете? Сейчас я вам покажу, из-за чего надо реветь!» От этого я начинала рыдать еще сильнее. Слишком много мужчин растет, не пролив и слезинки. Однажды я прочитала статью о великом бейсболисте Пите Роузе, который расплакался, добившись наконец спортивного достижения, к которому так стремился. Он сказал журналистам, что плачет впервые в жизни. Впервые в жизни? У него в то время уже был ребенок. Неужели Роуз не плакал в день его рождения?

Когда твои дети видят твои слезы, в этом есть что-то особенное. Слезы – это не знак слабости. Они знак человечности. Видя, как ты плачешь, дети понимают, что ты чувствуешь жизнь глубоко и полно.