Робот давал возможность «присутствовать» в момент зарождении союза мужчины и женщины. Вот Она в общине, в свете костра заботится о чумазом потомстве. Спустя каких-то пару тысяч лет наблюдает за отношениями, всё более напоминающими семейные. Пары изолируются, создают семьи, что не всегда оказывается выгодным. В случае ссор некому защитить слабую женщину, а получаемые побои редко бывают заслужены.

Будто собственным телом Маша ощущала болезненные удары ещё вчерашнего возлюбленного. Потрясенная – сопротивлялась. Охваченная яростью – боролась и порою гибла, но чаще убегала, клянясь, что не вернётся, пока встреча с диким зверем, холодом или голодом не возвращала её обратно к покровительственному насилию, где вынужденная демонстрация смирения и сокрытие слёз однажды вновь становились невыносимы.

В сотнях комбинаций перед глазами Маши разыгрывалась жизнь двух людей – мужчины и женщины, не редко заканчиваясь трагедией. Во многом одинаковые, они неизбежно ущемляли друг друга, в итоге оказываясь в тупике. Когда казалось, что не обойтись без иного пути развития, её величество эволюция – сотворила чудо. Мужчина окончательно наделился физическим превосходством, а значит и нетерпимостью к инакомыслию. По-прежнему обидчивая и такая же человечная женщина опьянилась сложнейшим гормональным воздействием собственного тела. В итоге результат был достигнут. Не было больше равенства, зато совместная жизнь стала возможна, а значит род человеческий продолжил своё существование.

Далее Неваляшка развернул перед Машей иной мир – микромир. Оставив сцены первобытной жизни, они спустились на клеточный уровень. Стали видны потоки крови, циркулирующие по разветвленным капиллярам. Ещё более детальное разрешение словно маркером высветило сложные молекулы нейромедиаторов. И на этот раз Маша не осталась в стороне, будто на себе ощутив их воздействие. Мир окрасился в яркие краски. Сознание захлестнули волны благодушия, искажая восприятие, переполняя сердце искусственной любовью. Муж перестал восприниматься как равный, теперь это сильный, но глупый теленок, что невзначай способен причинить боль. Да, он грубый и сильный, но им так легко управлять.

Часть веществ отвечала за терпимость, другая окрашивала стены убогого жилища в теплые тона, делая его родным и уютным. Третья будила сильнейший материнский инстинкт, превращая собственных детей в лучших на свете. Находящейся под столь мощным воздействием женщине оказались не страшны невзгоды семейного быта. Она стала способна пережить всё ради процветания собственного потомства, ради благополучия человеческого рода. И пусть порой она сама себя не понимала – способную любить и ненавидеть одновременно.

Опьяненная парадоксальная женщина напугала Машу своим малодушием и поверхностным мышлением. Девушка поняла, что природа вот-вот сотворит с ней нечто предосудительное и явно не собирается спрашивать разрешения. Девушку ужаснула перспектива стать заложницей собственного тела.

Осознав могущество гормональных сил, Маша явственно увидела перекос современного мира. Мужчины научились договариваться, по большей части прекратив дубасить друг друга дубинками. Перестав бояться насмешек, они стали заботливее к детям. Всё более гуманные законы уровняли их в правах, лишив превосходства. Физическая сила перестала быть неоспоримым аргументом. В то же время по-прежнему опьяненные женщины стали не нужны изменившемуся обществу. Сами того не подозревая, они оказались застигнуты врасплох.

Маша не желала быть хоть в чём-то ограниченной, терять стремление к познанию, смиряться с несправедливостью, находить удовольствие в малом. Она не представляла себя восхищенной рисунком шерстяных носков, проводящей бесчисленные часы за пустой болтовней с точно такими же недалекими соседками. Она не желала заполнять духовную пустоту любовными интрижками и коллекционированием барахла.