Пока мы, наверное, можем согласиться с мнением профессора Ганса Бендера, который на конференции в Мадриде заявил, что «причиной событий в Бельмесе, наверное, стали какие-то страждущие души». Так считают многие. Дом в Бельмесе – это дверь в потустороннее, и появление «лиц» – это крик о помощи: крик тех умерших, кто не нашел покоя.

Подводя итог, можно сказать, что в любом случае речь идет о действительно необычном явлении или скорее о совокупности необычных явлений, причиной которых не было однократное «точечное» вмешательство сверхъестественной силы (как это обычно бывает, когда совершается подлинное чудо): эти явления разворачиваются во времени и тянутся много лет. Если не принимать во внимание странной агрессии, которой подверглась упомянутая нами семейная пара (и связь которой с «лицами» остается достаточно смутной), нет никакого основания усматривать во всем этом проявление божественной или дьявольской силы. Ясно, что причины этого необычного явления трагичны (и мы это видели), но само появление «лиц» не вызвано добрым или злым намерением. Смысл всему происходящему даем именно мы, видя в произошедшем доказательство того, что тайна окружающего нас мира – даже в самом материальном своем аспекте – гораздо глубже, чем то, что говорит нам наука. А это уже немало!

В последние годы мы стали свидетелями формирования совершенно революционных методов общения с аутистами, с людьми с синдромом Дауна, да и вообще со всеми теми, для кого характерны двигательные или психические расстройства, – одним словом, со множеством больных, для которых обычная разговорная речь не совсем доступна. Поэтому очень часто они замкнуты в своем мире и не имеют возможности рассказать о том, что с ними происходит, а «нормальные» люди даже не подозревают, что они живут самой настоящей жизнью – жизнью ума, чувства и духа. Результаты этой методики столь удивительны и непостижимы (особенно если учесть нынешний уровень наших знаний), что их вполне можно считать «чудесными» почти в буквальном смысле слова.

Вероятно, все началось в 1987 году в Австралии – благодаря работе Розмари Кроссли. Сначала речь шла о том, чтобы облегчить общение с различными больными, причем в совершенно простом, материальном смысле – просто сделать их жизнь комфортнее. Принцип «облегченной коммуникации прост, – говорит Анна-Маргарита Вексье. – Держа за руку больного, который не может говорить, ассистент помогает ему определиться с выбором. Он предлагает ему изображения или написанные слова, на которые тот указывает пальцем» (12). Таким образом, складывается целая игра: на небольших картонных листах изображены рисунки, подписанные (или не подписанные – в зависимости от варианта игры) соответствующими словами. Указывая с помощью ассистента на тот или иной рисунок, больной дает понять, что ему холодно или жарко, что он голоден, хочет пить, устал и т. д.

Однако довольно скоро пошли еще дальше. Больному давали клавиатуру, на которой он набирал слова и фразы на более или менее правильном, в какой-то мере понятном языке. Ясно, что такой подход годился лишь для больных, которые могли читать. Считалось, что так можно облегчить движение, ставшее трудным в силу болезни. Поддержка сводилась лишь к тому, чтобы облегчить это движение, т. е. поддержать запястье или локоть.

Однако, вернувшись во Францию, Анна-Маргарита скоро заметила, что все те, кто обычно не может читать (например, младенцы, глухие, слепые от рождения, парализованные), с ее помощью так же хорошо и быстро набивают текст, как те, кто читать умеет. Тогда стало ясно, что процесс коммуникации гораздо сложнее и таит такие возможности, о которых поначалу и не подозревали. Становилось все очевиднее, что речь идет о коммуникации, идущей прямо из области бессознательного: налицо некое глубинное проявление души, которое и дало название всей совокупности таких явлений – «психофания».