Август Кекуле не побоялся изложить историю своего открытия на научном съезде в 1890 году. А завершил он свое выступление так: «Давайте изучать сны, джентльмены, и тогда мы, возможно, придем к истине».

Изучать сны – значит изучать откровение, ведь сновидение является одной из форм откровения.

Пришедшее во сне откровение принесло в 1936 году Нобелевскую премию за исследования в области медицины и психологии Отто Леви, немецкому психологу, жившему в США. Считалось, что нервные импульсы в организме передаются электрической волной. Леви в беседе с коллегами в 1903 году предположил, что возможна химическая трансмиссия нервного импульса, но он не увидел способа доказать свое предположение, и в его сознании эта идея ушла на второй план. Она возникла вновь в 1920 году: «…В ночь накануне Пасхального Воскресенья этого года, – вспоминал ученый, – я проснулся, повернулся к свету и сделал несколько заметок на обрывке тонкой бумаги. Затем я снова уснул. В шесть часов утра у меня возникло ощущение, что я этой ночью записал что-то очень важное, но я не смог расшифровать каракули. Следующей ночью, в три часа, идея возвратилась ко мне. Это был замысел эксперимента, который помог бы определить, правомочна ли гипотеза химической трансмиссии, которую я высказал семнадцать лет назад. Я немедленно поднялся, пошел в лабораторию и на лягушачьем сердце поставил эксперимент, который представился мне во сне… Результаты этого эксперимента стали основой теории химической трансмиссии нервного импульса».

Будучи студентом, знаменитый физик Нильс Бор увидел странный сон. Он видел себя на солнце из горящего газа. Планеты со свистом проносились мимо. Они были связаны с солнцем тонкими нитями и вращались вокруг него. Вдруг газ затвердел, солнце и планеты уменьшились. В этот момент Бор проснулся и осознал, что открыл модель атома, которую столько времени искал. «Солнце» было неподвижным ядром, центром, вокруг которого вращались электроны. Вся современная атомная физика и ее применение вышли из этого сна^>39.

Однажды осенью 1940 года, прочтя в газетах сообщение о бомбардировке Лондона, один из инженеров американской телефонной компании «Белл» увидел во сне, что чертит план аппарата, позволяющего направлять зенитные орудия именно в то место, где пройдет самолет, траектория и скорость которого известны. Проснувшись, он набросал схему по памяти. Изучение этого аппарата, впервые использовавшего принцип радара, велось крупнейшим ученым Нобертом Винером, и его размышления по этому поводу привели к рождению кибернетики^>40.

«Всякая продуктивность высшего порядка, – писал Гете, – всякая значительная идея, всякое изобретение, всякая крупная мысль, приносящая плоды и имеющая длительный результат, – все это не подвластно, все это не признает ничьей власти на земле. Такие явления человек должен рассматривать как неожиданные подарки свыше, как чистых детей Божьих, которые ему надлежит принять с радостной благодарностью и чтить. Здесь есть нечто родственное демоническому, которое полновластно овладевает человеком и делает с ним все, что угодно, и которому он отдается бессознательно, воображая, что поступает по собственным побуждениям».

Может быть, сравнение приходящих в голову идей с «чистыми детьми Божьими» навеяно религиозным мироощущением, господствующим в период жизни великого поэта? Нет, видимо, дело не в этом. Стивен Кинг, писатель технократической эпохи, описывает творческий процесс почти в тех же выражениях. Поэты, говорит Кинг, вылавливают стихи из