Даже если бы я не давал слово своей маме не ходить добровольно в Афганистан, то я бы все равно из строя не вышел. Мне романтики за глаза и в учебке хватило. Искать ее еще, тем более за тридевять земель, я не собирался. Мечтал я о службе тихой и мирной, желательно в каптерке.
Но среди наших курсантов все же добровольцы нашлись – двадцать новоиспеченных сержантов вышли из строя роты. Отобрали лучших.
«Вот и славненько, вот и пронесло, – с циничным непатриотизмом подумал я, – вот и хорошо, что я не из лучших. Без меня Афган обойдется». Всем моим сокурсникам после выпуска повесили по две сопли на погоны. Здравия желаю, товарищи младшие сержанты! Мне единственному в роте присвоили звание ефрейтора. И на этом спасибо, товарищи офицеры! Родные вы мои! По-хорошему-то в дисбат меня надо было отправить.
Со всех рот 301-го ПДП стали формировать сводную команду в количестве ста человек, и вот пока я чего-нибудь опять не отчудил, меня побыстрее запихнули в эту группу, которая первой покидала наш славный учебный полк. Я умудрился за шесть месяцев пребывания в его рядах не бросить пятна на полковое знамя. Впереди ждал Ташкент, где, как нам объяснили, формировалась новая часть. На самом деле нас без всяких там «Добровольцы и комсомольцы! Шаг вперед!» отправляли в Афган пополнять сильно поредевший личный состав 56-й ОДШБ.
Прощай, Литовская Советская Социалистическая Республика! Прощай, Гайджунай! Прощай, триста первый учебный парашютно-десантный полк! Я уезжаю и уже никогда не вернусь.
Афганистан. Провинция Кундуз – 1980 год от Рождества Христова. 1401 год по Хиджре – мусульманскому летоисчислению
Дорогая мамочка!
Я жив и здоров. После учебки меня направили служить в Афганистан. Мамочка, не бойся и не плачь. Ничего страшного тут нет. За пределы части мы не выходим. А наша служба состоит только в том, что мы занимаемся строительством. Мамочка, если кто-то будет тебе говорить, что тут идет война, не верь, это слухи. Никакой войны тут нет. Афганцы к нам относятся очень хорошо. Климат здесь сухой и жаркий, почти как у нас дома. Снабжение тут просто прекрасное, нормы пищевого довольствия увеличены, а нам еще выдают и дополнительный паек. В роте, куда я попал служить, у меня есть двое земляков, которые мне здорово помогают, так что все нормально. Посылок мне не готовь и денег не присылай. Полевая почта посылки в Афганистан не принимает, а наши деньги тут просто не нужны, так как денежное довольствие нам выплачивают в чеках Внешторга. Спешу тебя обрадовать, меня назначили редактором ротной стенгазеты, так что от большинства работ я освобожден. Еще раз прошу тебя, не бойся, все будет хорошо, писать тебе буду часто, как минимум один раз в неделю. Береги свое здоровье и напрасно не волнуйся.
Целую, твой сын.
Наглый, циничный, «борзый», готовый в любой удобный момент грубо нарушить воинский устав, вот таким я стал. Мечтал не об орденах и медалях, а уж тем более не об оказании интернациональной помощи, нет, мечты у меня были более возвышенные: сачкануть, пожрать и поспать. В учебке из меня выбили дух романтики, зато научили: стрелять; собирать и разбирать стрелковое оружие; действовать в составе роты, взвода, отделения, малой боевой группы; преодолевать полосу препятствий; ходить строевым шагом; десантироваться с воздушной и наземной техники. Таким вот «соколом» я прибыл в славную 56-ю Отдельную десантно-штурмовую бригаду. И сразу пришелся там ко двору, вот такие интернационалисты здесь и требовались.
Выписка из боевого формуляра в/ч 44585
В 1980 году наша бригада дислоцировалась по правую сторону аэродрома города Кундуз; слева стояла 201-я мотострелковая дивизия, в центре располагался аэродром. Аэродром выполнял и военные, и гражданские функции. Использовала его военная авиация в составе: эскадрилья истребителей-бомбардировщиков, так называемая фронтовая авиация, и 181-й отдельный вертолетный полк, ранее дислоцировавшийся в Одессе.