Я предлагаю для баланса «вредителей-врачей»:

Брунштейна, или Верейского – он всех кручей.

Дышали при Вожде они на ладан.

Но вывернулись и новейшею историей оправданы…

ЛЮЦИФЕР.

А для надзора за космополитами – тук-тук! –

Приставить Лидку Томащук.

БОДИ-БОГ.

Наметить остаётся председателя.

А чтобы мы с Иаковым не спятили,

Я предлагаю сразу Гиппократа.

Он колебаниям Суда поставит мат.

Конечно, Гиппократ немного циник,

Однако же, отец всей медицины.

ИАКОВ (недоумённо).

Какой-то кемар!

Сон, наведённый кем-то!

Убей, не понимаю…

Какая экспертиза? Хрень какая!

ИСИДА (подойдя к Иакову, тихо).

В доме повешенного не поминают о верёвке,

У Каина в шатре не ищут брата

И о серпе помалкивают под крышею кастратора!

БОДИ-БОГ (мрачно).

Я удаляюсь в совещательный камор

Для осмысленья приговора.

Исида-матушка, давай-ка во всю прыть…

Теперь бы мне подарка Вакхова испить.

А вы…

(Иакову и Люциферу.)

… друг друга не кокшите,

Покуда погуляйте, подышите.

(Люциферу.)

Да покажи авторитету по уранам-кроносам

Наш Колумбарий-Конус…

КОНУС ВЕЧНОГО БРАТСТВА

(Иаков и Люцифер шагают небесными переходами.

Люцифер бережно обнимает за плечи хмурого Иакова.)

ЛЮЦИФЕР (зорко оглядываясь по сторонам).

Разгневался старик. Ох, Он бывает крут!

Боюсь, банкиров тесный круг

Не поредел бы, Яша, вдруг…

О Кроносе-кастрате вспомнил ты спроста.

Увидишь, брат, немилосердного Христа…

ИАКОВ (в сердцах).

Не знаю, что Он взъелся?

В богах, наверно, засиделся!

ЛЮЦИФЕР.

Ты думай, думай головой.

(Торжественно.)

А вот, братан, и Конус мой!

(Площадка огромной, восходящей снизу и уходящей в неизмеримую

высоту винтовой лестницы, образующей конус, раструбом вверх. Колоссальная воронка залита нежным закатным светом. На призрачных стенах высокого холла, превращённого в музей, проступают фрески, мозаики, картины, изображающие жизнь мёртвых: Одиссей в Аиде, расспрашивающий тень Тиресия; Геракл и страж Аида Цербер; карта Земного рая Афанасия Кирхера; «Проклятые в аду» Луки Синьорели; «Христос ведёт патриархов в рай» Бартоломе Бермехо.

На постаментах – папуасская скульптура, символизирующая преемственность поколений: согбённые человеческие фигурки, стоящие друг на друге; этрусское надгробие с возлежащим на крышке урны для пепла юношей;рельефы:«Воскресение Лазаря», «Поминальный пир» и др.; расписные маски саркофагов. В инкрустированных драгоценными камнями витринах – египетская «Книга мёртвых», «Божественная комедия» Данте в списке 1321г. На особом столике с табличкой «Новинка» поэма Юрия Кузнецова «Путь Христа». Кругом цветы в хрустальных вазах – хризантемы, чёрные и алые розы.

По широким ступеням Лестницы восходят людские толпы. Все в новом платье, без галстуков. Иные в штиблетах, иные в бальных туфлях, иные в тапочках. Вид испуганно-удивлённый, многие на ходу с изумлением осматриваются. Слышно шарканье тысяч ног по ступеням и площадке и тихий сдержанный говор. Высшие чиновники, бизнесмены, работодатели, крупные менеджеры сторонятся мелких служащих и наёмных работников. Звёзды экрана и открытых сцен пытаются, сгруппировавшись, напеть шлягеры, однако их попытки гаснут в приглушённом гуле массы идущих. Служители в чёрном обносят паломников винами, закусками, минеральной водой, предлагают успокоительные таблетки и микстуры.

Звучит, всё усиливаясь, хоральный гимн. На площадку выходят Люцифер и Иаков. Иаков при виде развернувшейся перед ним картины склоняется на плечо Люцифера, ноги его подкашиваются. Люцифер, остановившись, щупает Иакову пульс.)

ХОР

Боже духов и всякая плоти!

Ты, кто смерть навсегда отринул,

Порадей о русском илоте,

Пощади непутёвого сына.

Будь он нищим или дельцом,