Свекровь рассказывала, что Бобрихой она стала после смерти мужа. Её настоящее имя Пелагея. Что там случилось с мужем, точно неизвестно. Бобриха привезла его на повозке домой. Похоронила. А потом, говорят, сошла с ума. Ходила по деревне, сыпала в лицо мужикам траву какую-то, проклинала.

Мужики потом заболевали и ходили лечиться к бабе Поле. Так и наступила вражда между подругами. Батюшка беседовал с Пелагеей, грозил ей судом Божьим. Но она обезумевшая совсем была. Ещё у неё был сын, плакал часто, ходил по улице, побирался. Люди его побаивались, но иногда кормили.

После того как Пелагея стала коров глазить, жители подожгли её дом. Пелагея еле успела выскочить, схватила сына и убежала в лес.

Какое-то время о ней никто ничего не слышал. Потом охотники увидели в бобровом лесу хижину. Хотели было подойти поближе, но увидели Пелагею. И пустились оттуда наутёк. Так и прозвали её Бобрихой.

Лет 12 назад, как раз перед твоим появлением, Бобриха приходила к Полине. Тогда тоже все собаки сдохли. Она какое-то колдовство знает. Чтобы собаки на неё ночью не лаяли, она их усыпляет. Что стало с сыном, никто не знает. Место, где живёт Бобриха, охотники сторонятся.

Вот тебя не очень любят в деревне. Ты по лесу шаришься часто. Пропадаешь там. Многие думают, что ты с Бобрихой заодно. А после её ночного визита тебя ещё больше невзлюбили. Будь осторожней, Таисья. А что она хотела от тебя?

– Хотела мальчишку этого дикого забрать. Чёрт меня дёрнул его из ямы вытащить, – произнесла Таисья, – связалась на свою голову.

– Зря ты мальчонку в церковь отвела. Бобриха сама за ним туда не пойдёт. Будет всячески тебя испытывать, – со страхом прошептала Настасья. – Пойду я домой, Таисья. Береги себя.

Соседка ушла. Таисья пыталась переварить полученную информацию, но у неё жутко разболелась голова. Она насыпала себе в ладонь какой-то травяной порошок, слизнула его, запила водой из ковшика, прилегла на печь и уснула.

Проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо.

– Мама, мама, – причитала Лукерья, – ты не заболела часом?

– Встаю уже. Не заболела, – зло пробормотала Таисья.

Она никогда не ложилась спать в дневное время. А тут её мигом сморило.

«Что же делать? – думала она. – Вернуть мальчика Бобрихе? Но как я заберу его обратно? Батюшка прознает, что мальчик – сын Бобрихи и не отдаст его точно. А если обману и скажу, что решила оставить его себе, а он потом узнает правду, то Бог накажет. Господи! Господи! Как же мне поступить?»

Таисья поднялась с печки, подошла к образам, что таинственно смотрели из красного угла, встала на колени и начала молиться.

Лукерья, после того, как разбудила мать, села за вышивку. Она заметила, что Таисья встревожена. Очень хотелось узнать, зачем приходила соседка, и о чём так долго разговаривали взрослые. Но мать загрузила её работой, что некогда было разговор подслушать.

Молитвы не успокоили Таисью.

«Будь что будет», – решила она и стала ждать ночи.

Как и вчера, около полуночи, в дверь постучала Бобриха. Таисья открыла дверь, наставив на гостью вилы.

– Ну что, – сказала Бобриха, – где мой сын?

– Он в церкви, – ответила Таисья, всячески пытаясь уверенным голосом заглушить свой страх.

Она думала, что сейчас гостья покарает её своими колдовскими приёмами, но Бобриха как-то загадочно улыбнулась и произнесла:

– Ну и ладно, не нужен он мне. Больно бестолковый. Он же мне и не сын вовсе, а внук. Родился немым, я его в яму частенько опускала, лечила, а он так и остался диким. Вот что значит невестка испорченная попалась. Не то, что другие.

Бобриха как-то подмигнула Таисье, что той стало не по себе.