Дождь над заброшенной бензоколонкой –

Вот красота нынешних дней!

«Песни «Адаптации»? – Подумал Токарев, – будем надеяться, что это партизанская бригада».

Они повернули на эту улицу Токарева и, прижимаясь к стене, пошли на звук. На стене была надпись «Секция сто пятьдесят девять». Выглянув из-за угла, Джазмен увидел десять человек без определённой униформы – все были одеты по-разному. Один из них играл на гитаре и пел, а другие – поедали стратегический запас тушёнки ножами из консервных банок. С подземной улицы Горького доносился гул людских голосов.

«Оседлые, – подумал, было, проводник, – они тут не одни». Он с трепетом прислушивался к гитарным аккордам и пытался поймать самые громкие моменты песни, чтобы достать магазин из автомата и проверить его на наличие патронов. Патронов не было. Джазмен аккуратно положил пустой магазин на землю и достал из внутреннего кармана ещё один. На этом песня прекратилась, и Джазмен тряхнул головой, выражая досаду. Он уже хотел, было, резко поставить магазин и открыть стрельбу, но в этот момент люди с тушёнкой заговорили:

– Когда Владимир захватим, куда пойдём? – Спрашивал один голос.

– Не знаю, – отвечал другой, – может, за рубеж рванём. Там, говорят, полякам помощь нужна.

– А я бы в Калининград рванул, – вступил третий, – у меня там когда-то дом был.

«Нет, не оседлые, – решил про себя Джазмен, – точно, наши!» Через минуту партизаны начали медленной вереницей выходить из укрытия. Они по очереди клали оружие на землю и один за другим поднимали руки. Те, кого Джазмен сначала посчитал оседлыми, отбросили тушёнку и схватились за винтовки.

– Не стреляйте! – Быстро крикнул проводник. – Свои! Последние прибывшие на локомотиве от Архангельска.

Бойцы замялись и молчали с минуту. В какой-то момент один из них тихо и решительно сказал своим парням:

– Этих – держите на мушке… я – сейчас приду.

Он удалился, но уже через минуту вернулся и привёл с собой человека в грязном и потрёпанном офисном костюме. Это был проводник одного из их поездов, прибывших сюда из Петербурга. Он взял толстый блокнот и сказал:

– Пароль на вашем поезде! Какой был пароль?

– «Ридикюль, набитый кокаином!» – Загудела толпа вместе с Токаревым и Джазменом.

Человек в костюме долго вглядывался в свой блокнот и листал страницы, а потом сказал:

– Верно! – Его ребята опустили оружие. – Добро пожаловать в Петроградскую бригаду! Чувствуйте себя, как дома!

VI.

Никто не знал, откуда в блокноте у петроградского проводника появились записи паролей всех поездов. На следующий день партизаны в отряде Джазмена шептались:

– Знаешь, на чём сюда петроградские приехали? – Говорил кто-то из них. – На Сапсанах!

Поезда Сапсаны на солнечных батареях – последнее слово техники. Последнее – во всех смыслах этого слова.

«Петроградских» на тот момент по всему подземелью бродило около десяти тысяч человек. Они попали сюда через вход на северной стороне пригорода. Это была одна из самых больших и дисциплинированных бригад на всей территории России. Больше была только Московская бригада, правда, об её численности в это время никто не знал.

«За Уралом бригад нет вообще, – продолжал Токарев своё Послание Наследникам Мира, – все территории до самой восточной границы гибнут от капризов погоды. Недавно на Тюмень упал ещё один спутник; в Сургуте, непонятно откуда, взялись сумасшедшие торнадо. Там людям не до войны. Климатические пояса расположились чёрт знает как – в хаотичном порядке.

Наш отряд в составе Петроградской бригады на данный момент времени находится в подземном городе под Владимиром. Некоторые проводники показали нам несколько выходов наружу. В день атаки бригада разделится на три части, и один отряд будет выходить куда-то на Октябрьский проспект, второй отряд – на улицу Большая Московская, а мы – количеством в три тысячи человек – будем толпиться у выхода на Соборную площадь.