– Все правильно, – устало вздохнул Лев. – Получается, если Кирилов был честным человеком, то его убивать было не за что. А раз убили, то либо он был нечестен и помогал в криминальных делах Аграновича, либо должно быть еще какое-то объяснение.

– Может быть, даже очень простое объяснение, – заводя мотор, отозвался Крячко. – Убить могли не за участие в криминальных делах, а, наоборот, за отказ в них участвовать. Или, вообще, по ошибке.

– Ладно, Стас, давай с тобой поступим следующим образом. Ты занимайся убийством Аграновича, возьми на себя целиком этот агрохолдинг, а я постараюсь разобраться в Кириллове. Что он был за человек, подниму дело о его убийстве. Кто знает, может быть, на каком-то этапе мы с тобой снова сойдемся в одной точке, когда выяснится, что эти дела связаны между собой. Ставь меня в известность о том, как движется твое дело, каждый день.

Мария ждала мужа. Так было почти всегда, если только они не договаривались, чтобы она не вставала встречать его, потому что у нее завтра у самой трудный день, и надо рано вставать. Щелкнул замок, квартира мгновенно окутала Гурова еле заметными, но такими уютными и родными запахами. Мария вышла в халатике, в накинутом на плечи большом цветном павлово-посадском платке, который они купили ей этой весной.

– Привет! – Она оперлась плечами о косяк двери и, кутаясь в платок, смотрела, как муж снимает ботинки, обувает домашние тапочки. – Ужинать будешь?

– Буду, моя хорошая. – Гуров подошел к жене и поцеловал ее в волосы. – А ты будешь сидеть напротив и сокрушенно вздыхать, разглядывая мои исхудавшие щеки, впалый живот?

– Буду сидеть и вздыхать буду, но только по другому поводу, – пообещала Маша. – Вот так бы стояла и смотрела на тебя, когда ты переобуваешься. Нет ничего приятнее, чем смотреть на сильного мужчину в домашних тапочках. Знаешь, какой в этом символ? Укрощенная сила, вот какой. А раз я жена, и ты в нашем доме в тапочках, значит, эта сила укрощена мной! Как тебе мысль?

– Хорошая мысль, – улыбнулся Лев. – Приятная! Сильные мужчины любят сдаваться таким женщинам, как ты!

Сняв костюм и переодевшись в домашнее, он отправился в ванную мыть руки. Он остановился у зеркала и осмотрел свое лицо со всех сторон. Тут же всплыла картина: пустая квартира, женщина плачет на кровати в полутемной спальне. Вдова, потерявшая мужа два года назад. И как разгадать эту загадку, подумал Гуров, глядя на себя в зеркало. Убили ее мужа, потому что он был нечестным, или потому, что был честным. А может, она живет до сих пор, потому что хранит память о честности любимого мужчины. «Сентиментален я стал, – вздохнул Лев. – Сытый, счастье в доме, уют, рубашка каждый день поглажена. Тапочки вон на ногах».

– Ты всю жизнь не терпел женских слез, – сказал он вслух своему отражению. – Вот и раскис теперь, расчувствовался. Да?

«Нет, – возразило отражение. – Ты не первый год в уголовном розыске и вообще в полиции. Ты повидал такого, что слезами одинокой женщины тебя не проймешь».

– Тогда почему я так расчувствовался? Что за эмоции? Старею, что ли?

«Интуиция, – усмехнулось отражение. – Ты это и сам понял, только жизнь с женой-актрисой наложила отпечаток и на твое мышление. Не чужды стали тебе театральные эффекты. Хотя, может, склонность к этому у тебя была всегда, поэтому ты на актрисе и женился. И сейчас эту беседу затеял только потому, что хочешь оправдать в своей голове то, что подсказывает интуиция».

– Не убивают людей просто так?

«Ты это и сам знаешь. Ты чувствуешь, что за смертью Кириллова что-то есть еще. Может, более страшное и неприятное».