– Похоже, вам и впрямь нужна психиатрическая помощь. Организуем. Конвойный! Уведите.

Немного оправившись от сотрясения мозга, Настя попросилась домой. От лежания на больничной койке рёбра быстрее не срастутся, – такие аргументы предъявила она доктору, который, впрочем, был не против отпустить её на волю. Прежде чем уйти из отделения, Настя направилась навестить Нину. Она тут же заплакала, увидев лицо и шею подруги.

– Нинка, Нинка, как же это? Прости меня, пожалуйста! Это всё из-за меня.

– Ну, конечно. Из-за кого же ещё?

– Не смейся, Нинка, это правда. Надо было его успокоить по-женски, а я разозлилась. Сильно разозлилась. Наверное, потому что не вовремя стал приставать и очень по-хамски. Не ожидала такого от него. И вообще всю свадьбу испортил.

– С последним утверждением согласна. Хорошо, что ты не видела это застолье и как мы с Петей вели вечер, – Нина вымученно улыбнулась, – вся эта дичь, если честно, в голове не укладывается.

– Нина, ты только не обижайся. Я тебя спрошу. Он мне сказал, что у вас была близость. Это правда?

– Господи, после всего, что случилось, тебя ещё это интересует? На лице у меня следы близости и вот тут, Нина открыла прокушенную грудь, – тебе мало?

– Прости, прости. Да, мне надо это знать, хочу понять, почему он сделал мне предложение, ведь у тебя есть всё, чтобы быть хорошей женой…

– Настя, ты дура? – Закричала Нина. – Ты не понимаешь, что произошло? Он – преступник, он меня чуть не убил, и непонятно, что бы с тобой было, а ты про его выбор рассуждаешь? Очнись, алё!

– Может, я и дура. Но ты зато умная, я не пошутила. Ты видела в нём это зло? Ты меня с ним познакомила, между прочим.

– Я тебя много с кем познакомила. Ты могла выбрать, например, Петю. Была бы счастлива. А Олег на сексе помешан, гуляка. На работе все это знали. Да, он слегка циничен. Но жестокости и садизма в нём никто не замечал.

– Значит, он мне от злости наврал про связь с тобой, потому что я его оттолкнула?

– Незачем об этом рассуждать, Настя. Что случилось, то случилось. Ты не виновата. Иди домой, я очень устала.

Настя ушла, а её подруга долго, отрешённо смотрела в потолок, вспоминая то, чего никогда никто не узнает: кто отец её ребёнка и зачем она познакомила Настю с Олегом.

Её одолевала острая потребность поговорить с кем-то мудрым о том, что произошло. Разговор с Ниной не успокоил Настю, а только заронил ещё больше сомнений. Когда Олег сказал те похабные слова о подруге, Настя ощутила, что за этой его кажущейся подначкой что-то есть, есть реальный опыт. Она вспомнила их совместные праздники, жесты и взгляды, которыми обменивались Нина с Олегом, и её подозрения почти обрели форму уверенности. Разговаривая с подругой в больнице, Настя при всей своей наивности не могла не заметить уклончивости в ответах и практически была уверена, что Нина скрыла правду.

Как это? Как это всё возможно? Вот два человека, которые нравятся друг другу: Нина и Олег. Но они зачем-то соглашаются с тем, что жениться Олегу нужно на Насте. То есть, они сговорились её, Настю, обмануть и затем обманывать дальше, в браке? Как это? Как это всё возможно? Она снова и снова задавала себе этот вопрос и не находила ответа. Зачем? Ну, ладно, была бы она богатой наследницей, тогда можно было бы с натяжкой предположить сговор с целью отнять это богатство. Но что у неё, детдомовки, есть? Комната в общаге, выделенная муниципалитетом. А у Нины – своя двушка, а у Олега – дом в зелёной зоне. Зачем тогда? Или они не сговаривались, и Олег просто поставил Нину перед фактом, что в жёны выбрал Настю? Но это же подло! Или Нина просто не захотела за него замуж? Вот взяла и не захотела, потому что "кому она нужна с ребёнком-инвалидом"? Такая версия тоже имела право быть. Но где же правда? Правда ведь всегда лучше кривды. Она же должна душу успокоить? Девичьей логике события не поддавались, и Настя стала искать специалиста, который помог бы разобраться с её вопросами.