Все это здорово, просто супер! Но если потом как со Светкой…»

– Что же мне делать? – проглотив образовавшийся в горле ком, тоскливо поинтересовалась я. – Понимаешь, он мне нравится, очень нравится!

Мама закончила резать салат и теперь, склонившись над раковиной, чистила картошку. Коричневая кожура отлетала от ножа красивой ровной спиралью. Я с завистью смотрела на неуловимо ловкие движения ее рук. Наверное, у меня так никогда не получится.

– Если бы у тебя была голова на плечах, – задумчиво сказала мама, – я бы предложила тебе найти кого-нибудь посерьезней, на кого можно положиться… Но головы у тебя, к сожалению, нет! Не обижайся, у меня в твоем возрасте ее тоже не было. Чтобы в двадцать иметь разумную голову, надо родиться холодной ледышкой. Ты же у меня не такая, для тебя главное – чувства. Поэтому я дам тебе другой совет. Если ты действительно любишь этого парня, не допускай его до себя. Пусть сначала женится, так будет вернее.

Печально вздохнув, она продолжила:

– Только не думай, что со свадьбой все проблемы закончатся. Штампом в паспорте мужчину не удержишь, особенно такого… – она насмешливо хмыкнула, – кобеля. Всю жизнь придется от соперниц отбиваться, если, конечно, не надоест, и сама его не прогонишь.

Я протестующе замотала головой:

– Не будет никаких соперниц. Вот увидишь!

Мама продолжала ловко орудовать ножом. И как ей удается вести серьезный разговор, попутно занимаясь стряпней?

– Ты просто его идеализируешь. По-моему, Андрей – обычный пустоцвет. Красив, блестящ, самоуверен, но… Помяни мое слово, ничегошеньки из него не выйдет! Не добьется он в жизни успеха.

– А кто же, по-твоему, добьется?

– Павлик добьется. Мне кажется, он очень перспективен.

Услышав имя Павлик, я сморщила нос, изображая крайнюю степень презрения. Паша Кочетков! Издевается она, что ли? Еще бы Квазимодо мне в мужья предложила!

– Не стоит гримасничать! – с явным осуждением сказала мама. – Тоже мне, Софи Лорен! Павлик ей, видите ли, нехорош… Будь ты чуть-чуть поумнее, сама бы за него ухватилась. Лучшей пары тебе на курсе не найти.

Нет, она все-таки издевается!

– О Кочеткове мне даже не говори! Он же…

Я поискала подходящий эпитет, но все они показались недостаточно яркими. Все, кроме одного.

– Он же толстый!

На маму это слово не произвело абсолютно никакого впечатления.

– Он не толстый, просто плотного телосложения. Настоящий русский богатырь! И умный, в отличие от красавца Андрея.

Она улыбнулась почти мечтательно.

– Я бы на твоем месте выбрала Павлика. Жаль, что ты не способна его оценить! Тебе подавай яркую обертку, а то, что внутри, тебя, похоже, совсем не волнует.

– Послушай, мам, хватит о Кочеткове, – не выдержала я. – Будь Паша даже умнее Эйнштейна, не нравится он мне, и все! Лучше подскажи, как быть с Андреем.

Она молча сложила очищенную картошку в небольшую кастрюльку, налила сверху воды и водрузила кастрюльку на плиту. Затем вымыла руки, тщательно вытерла их полотенцем и уселась напротив меня.

– Ну, во-первых, – начала она, – нужно под любым предлогом отказаться от поездки в Сочи, иначе потом будешь плакать горше Светы. Во-вторых, желательно на время уехать из города, и не просто уехать, а оборвать с Андреем всякую связь. Не звонить ему самой, не отвечать на звонки… Пусть думает, что у тебя кто-то есть!

– Тогда он меня точно бросит!

– Не бросит. Такого, как Андрей, это только подстегнет. Он же в душе охотник, и добыча для него тем желаннее, чем больше на нее других охотников…

– Предположим, я согласна. И куда же мне уехать?

Мама лукаво улыбнулась. Судя по улыбке, ответ на мой вопрос был уже готов.