Когда наконец настал черед последней истории о кометах, таранящих пустынную планету, кот остановился, внимательно принюхался, а затем просто плюхнулся на бок и замурчал.

– Льюис, что ты делаешь? Как это вообще понимать? – Дэвид развел руки в стороны, а кот закрыл глаза, даже не потрудившись ответить. – Ты хочешь сказать, мы пришли?

– Мрррррр, – продолжал изображать из себя трактор Льюис.

Дэвид изучил окружавшую его пустоту, посмотрел вверх, под ноги – ничего. Белое полотно без единой складочки. Нет, что-то же должно быть! Какое-то время, наслаждаясь умиротворением, Льюис ждал, пока хозяин перестанет глупить. Для кота ответ был настолько очевидным, что не требовал никаких подсказок. Да только Дэвид был человеком, что в какой-то мере делало его менее развитым, чем любой представитель кошачьей породы.

– Мяу, – прямо под ногами послышался недовольный кошачий возглас.

– Что ты хочешь? Ты сам заставил меня искать. И чем ты теперь недоволен?

Если бы Льюис был человеком, то непременно покачал бы головой, но вместо этого он глубоко вздохнул и побрел к месту, которое хозяин так и не заметил. Острые когти выглянули из шерсти, и кот подцепил ими белую тонкую веревочку, лежавшую на полу. Один ее конец оказался свободен, а другой уходил куда-то вниз.

– Мяу! – подвел итог Льюис и снова улегся, стараясь не терять драгоценной энергии.

– То есть Ты полагаешь, что Я должен был увидеть в Огромной Белой комнате на Белом полу маленькую Белую веревку?

– …, – пронзительный взгляд говорил гораздо больше, чем любые звуки.

– Я тебя, конечно, люблю, но иногда ты бываешь таким… Невыносимым. Ай, ладно, – Дэвид махнул рукой и подошел к веревке.

Думать о том, что с ней делать, не было никакой необходимости: просто потянуть. Что может произойти в следующую секунду? Что угодно! Ведь, как уже неоднократно было сказано, мир Альтеры движется по законам, близким к Теории Хаоса, и потому трудно поддается предсказанию со стороны обычного человека.

Дэвида ждали ответы. Он наклонился, ухватился за веревку и потянул ее на себя. Белый пол плавно начал расходиться по шву, освобожденному от скрепляющих его уз. Разрыв перекинулся на стену, которой, как казалось, здесь прежде не было, а затем и на потолок. Тут же невооруженному глазу отчетливо стали видны складки на белой ткани, продолжавшей неумолимо высвобождать иную сторону мира. Еще одно мгновение и от белизны не осталось и следа. Она исчезла, поглотив саму себя.

Мир пропитался теплой ласковой ночью. Дэвид стоял посреди перекрестка протоптанных дорожек на поле колосившейся пшеницы. Где-то высоко над головой сияла огромная полная луна, а в уши лился шелест потревоженных ветром стеблей.

Конечно, если бы не Дэвид, то здесь в Альтере и не было бы подобных образов, но сейчас она создавала мир таким, чтобы Дэвид Розен был его неотъемлемой частью, и потому использовала для этого его память и подсознание подобно трафарету.

Втягивая носом мягкий воздух, Дэвид от удовольствия закрыл глаза и провел рукой по высоким колосьям, оживляя в памяти дни далекого детства. Кота же происходящее ни капельки не интересовало. Он продолжал лежать в том же самом месте, погруженный в свои раздумья. И пусть белый пол сменился утрамбованной землей – это совершенно точно не его проблемы.

– Эй, Льюис, – позвал кота Дэвид и тут же осознал, что его голос стал гораздо выше.

Он оглядел свои маленькие тонкие руки, ноги в коротких шортах, высокие белые носки и теннисные кроссовки. Именно таким он помнил себя из тех времен, когда деревья казались незримо высокими, а звезды яркими неподвижными точками на черном полотне.