Каждое соприкосновение трости с железным полом глухим звуком разносилось по пустому пространству. Позади одна за другой оставались закрытые двери, а каюта становилась все ближе. Впереди Дэвида Розена ожидал долгий сон, полный очередных поисков за пределами материального мира. Вы разве не знали, что у нашего мира со всеми его атрибутами есть обратная сторона? Иное измерение, где душа продолжает свой путь между отзвуками эха, образуемыми реальностью. Так оно и есть. И часы, когда Дэвид не занимался чтением, просмотром фильмов или, может быть, ремонтом, он проводил там. Нужная дверь могла оказаться в самом неожиданном месте.

– Здравствуйте, мистер Розен. Я рада вашему возвращению, – из динамиков раздался голос бортового компьютера.

– Привет, Шелли, – тихим голосом ответил Дэвид.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, лучше, чем вчера, но хуже, чем когда мне было десять. В общем, грех жаловаться.

– Это неудивительно, мистер Розен, ведь ваш организм…

– Я в курсе, Шелли. Необязательно каждый раз напоминать, – Дэвид остановился возле одного из множества экранов, расположенных вдоль коридора. – Давай лучше перейдем к главному.

Черная поверхность монитора ожила, и перед взором Дэвида Розена предстало множество изгибающихся линий и точек, которые за несколько мгновений соединились в образ человеческого лица, лишенный подробностей и изъянов.

– Хорошо, – губы изображения двигались в такт голосу Шелли. – Как долго вы намерены провести в Хроносе Лабержа?

– Зависит от результатов анализа. Что показал компьютер? – нахмурившись, спросил Дэвид.

Изображение девушки на экране кивнуло и тут же растворилось, вместо себя выпустив на волю диаграммы и показатели. И пока мистер Розен занялся изучением данных, стоит на секунду отвлечься и объяснить, что представляет собой Хронос Лабержа. Эта одна из разновидностей искусственного сна, используемых как на космических кораблях, так и на Земле. Ее назвали в честь психофизиолога Стивена Лабержа, посвятившего свою жизнь изучению осознанных сновидений. Если в обычном криосне человек попросту лишен сновидений, то Хронос Лабержа позволяет видеть яркие и красочные сны, где человек может стать их властелином. Именно Хронос Лабержа стал тем самым ключом, дающим возможность открывать двери, которые так усердно искал Дэвид Розен, но об этом чуть позже.

– В соответствие с нашим местоположением в Альтере, – из динамиков вновь раздался голос Шелли, как и прежде звучавший спокойно и монотонно, не выдавая ни единого намека на эмоции, – в пешей доступности расположено четырнадцать дверей. Семь из них невозможно пересечь человеческому сознанию, три представляют собой бесконечный цикл петли, одна ведет в то же самое место. Итого для проверки остается только три. Мне не удалось считать структуру с обратной стороны.

– Вот и ладненько. Три уже неплохо, – уголком губ улыбнулся Дэвид и отключил монитор.

Сделав глубокий вдох и потерев ноющую спину, Дэвид Розен продолжил свой путь к каюте, до которой оставалось около пятидесяти метров. Его окружала одна из самых красивых частей корабля. Здесь заканчивались узкие стены, а потолок прятался где-то высоко над головой за кроной ветвистых деревьев. И пусть пол был все таким же куском металла, собранным из многочисленных пластов, но зато здесь были другие живые организмы. С ними нельзя было поговорить или, скажем, сыграть в шахматы, но главное, они были Живыми. Достаточно провести ладонью по грубой коре, чтобы это почувствовать.

Здесь не было порывов ветра, и потому деревья не шелестели так, как мы привыкли к этому с детства. Не было слышно щебетания птиц, ибо здесь попросту некому щебетать. Но все равно… Деревья – безмолвные живые гиганты день за днем дышали полной грудью, перерабатывая углерод в кислород. Поддерживаемые искусственным освещением, они приноровились жить в непривычной для себя среде. Зачем? Чтобы жить, ведь жизнь ценна и стоит того, чтобы за нее бороться.