Дед и Девочка снова расхохотались, на этот раз весело.

– Как где? – Дед хитро прищурился. – У тебя.

4

Всё произошедшее потом запечатлелось в памяти Юноши неясными, смазанными картинками, расположенными безотносительно друг к другу. Он помнил, как они с Дедом вышли из дома и направились к старой, давно неработающей котельной, расположенной буквально в полукилометре от дома.

Темнота.

Котельная. Полутьма. Затхлый воздух, наполненный неизвестно откуда идущим паром. Сильный запах ржавчины и плесени. Ужасная жара, от которой идёт кругом голова. Проржавевшие насквозь трубы, разбитые манометры. Хруст стекла под ногами…

Темнота.

Разлагающееся тело Александры, которое раньше было образцом красоты, а ныне буквально кишит червями и разваливается на куски гниющей плоти при малейшем прикосновении. Оно лежит на руках у Юноши, который нежно гладит Александру по голове и целует в покрытые трупными пятнами остатки губ. Юноша рыдает.

Темнота.

Вспышки милицейской сирен. У входа в котельную – два «УАЗика» и «РАФик» скорой помощи. Да только кому, к чёрту, кроме Юноши, здесь нужна медицинская помощь?! У машин стоят пять милиционеров – два сержанта, майор, лейтенант и стажёр, который, согнувшись пополам, извергает содержимое своего желудка на землю. Оно и понятно: он ещё совсем мальчишка, а от увиденного здесь даже у бывалого майора лицо белое, словно в нём не осталось ни капли крови. Тело Александры лежит на земле, завёрнутое в простыню.

Майор подходит к Юноше и начинает ему что-то говорит, но тот не слышит ни слова. «Ей же ничего не видно», – тихо произносит Юноша. «Что-что?» – недоуменно переспрашивает майор. «Ей ничего не видно!» – Юноша говорит уже так громко, что стоящие у машин врачи и милиционеры поворачиваются в его сторону. «Но…» – начинает майор. «Вашу мать! Неужели вам трудно снять простыню с её лица?! – Юноша срывается на крик. – Она должна в последний раз увидеть небо, это вы понимаете?!»

Он бросается к телу Александры, но буквально в метре от него Юношу обхватывают сильные руки, и Дед оттаскивает его в сторону. «Пустите меня! – голос Юноши срывается, превращаясь в какой-то истеричный визг. – Мне нужно открыть ей лицо!» Но Дед неумолим. Он усаживает Юношу на землю, продолжая сжимать его в своих не по возрасту крепких объятьях.

«Поймите, она так любила небо, – рыдает Юноша. – Откройте ей лицо, пожалуйста!»

Слёзы текут по его лицу ручьями, а с нижней губы по подбородку бежит толстая струйка слюны, капая на некогда белоснежную рубашку, теперь всю измазанную в пыли и ржавчине.

Темнота.

Юноша сидит у себя в комнате, бездумно уставившись в пол. Он слышит разговор, доносящийся из коридора, но его сейчас это мало волнует.

«Вы, конечно, понимаете, что я обязан буду задать вам ряд вопросов…» – говорит майор. «Разумеется, – отвечает Дед. – И я обязательно на все из них отвечу, только дайте нам пару дней, пусть Юноша немного придёт в себя…» «Конечно, конечно, – торопливо заверяет его майор. – Я всё понимаю… Значит, я жду вас двоих у себя послезавтра, часов в десять-одиннадцать». «Мы непременно придём, – кивает Дед. – До свиданья».

Темнота.

5

– Да, Дед, я, конечно, знал, что ты полоумный, но чтобы настолько… – пробормотал Юноша. – Ты хоть сам-то понял, что сказал?

– Дурачок ты мой, – рассмеялась Девочка, – ты так и не поверил…

– Ты хочешь сказать… – Юноша постепенно начал осознавать смысл сказанного Дедом.

– Ну! – подбодрила его Девочка. – Шевели мозгами!

– Если это тот дом, где я когда-то жил, значит, здесь есть моя квартира, и, если повезёт, мои ключи подойдут…

– Ура!!! – хором закричали Дед с Девочкой.