Задумчиво поскреб подбородок: «Надо же, опять бриться забываю…» Послышалось? Да нет же! Так и сказала: «Иди ко мне». Почти над ухом, он едва не вздрогнул. Вот так всегда отвлекает, стоит лишь сосредоточиться – а ведь вдохновение не легко поймать. Это ведь тебе не курица во дворе, хотя и за той побегать надо. Это – творчество, таинство, можно сказать. Но как объяснить, если у человека мозг под другое заточен?

Да еще посмеивается: «На старости лет решил Львом Толстым заделаться? Лучше бы с внуком в парк сходил». Так получилось, что зовут его Лев, а девичья фамилия матери – Толстая. И зачем мать трогать? – померла давно.

Не ладили они, конечно, свекровь с невесткой. Почитай, всю жизнь не ладили. Но он-то в эти бабские разборки не лез, нейтралитет держал. Разве что иногда на жену прикрикивал, чтобы лишку не духарилась. А на кого кричать? Не на мать же? А жена обижалась…

Да, наверное, иногда не проявлял внимания. Но ведь жизнь такая, что крутишься, словно белка в колесе. Все торопишься…

Куда же она делась-то? Прямо испарилась.

Он почти не нервничал, но было как-то неприятно. Не по себе.

Так. Снова кухня. Дверь на балкон. Высунул голову: ну, разумеется, нет. Да и чего ей здесь делать, в январе на холоде? Да еще больной. Тюмень – не Сочи.

Неужели вышла? Куда? Идея, конечно, здравая в сложившейся ситуации. Но…

Ведь недели две уже дома сидит, по квартире и то еле передвигается. И как он мог не заметить, если вышла? Дверь в комнату открыта, услышал бы… И кто тогда звал?

На всякий случай посмотрел в глазок. В коридоре – пусто и тихо.

Добавляла раздражения надоедливая мысль: зачем звала-то? Вот объявится и сама, наверное, не вспомнит. Всегда с ней так.

Понимая, что занимается откровенной ерундой, отодвинул в спальне штору, чтобы глянуть на оконную створку. Закрыта изнутри. А ты чего предполагал? Что супруга через форточку вылетит с шестого этажа, словно Маргарита у Булгакова? Не паникуй, возьми себя в руки. Должно же быть объяснение.

Присел на диван в гостиной. Ну вот, сердце-то как заколотилось. Разнервничался все-таки, старый идиот. И чего звала, спрашивается?

***

Дочь проверяла документы клиента, когда позвонил отец.

– Понимаешь, она всего-то попросила воды, а я не подошел сразу, – голос дрожал и прерывался, словно говорящий задыхался. – И не успел.

– Папа, ну сколько можно этим маяться? – дочь не сдержала раздражения. – Мне сейчас некогда, потом перезвоню.

Вечером трубку не брали. «Выпил, наверное, и спит», – подумала дочь.

Но телефон не отвечал и на следующий день.

Забежала после работы. На дверной звонок никто не подошел, и дочь открыла своими ключами.

В квартире было темно и очень тихо. Зажгла свет. Отец сидел в гостиной на диване с откинутой головой.

Когда скорая увезла тело в морг, заплаканная дочь прошла в комнату отца и без сил опустилась в кресло у монитора. Сбоку в фигурной пластиковой рамочке стояла фотография матери, умершей полгода назад.

«Ну вот, – обреченно подумала дочь. – Вот и все. Нет больше родителей. Теперь навсегда одна».

Машинально тронула мышку. Экран монитора, мигнув, раскрылся серо-бело-голубой страничкой Ворда. На ней сиротливо чернело всего несколько слов:

Рассказ

– Иди ко мне, – позвала из спальни жена.

На пешеходном переходе, в ожидании зеленого света, нетерпеливо цокала каблучком и крутила головой стройная брюнетка. Все по наезженной колее: сначала оторвалась от уютной подушки на четверть часа позже, чем надо; потом десяток лишних минут проторчала у зеркала; затем целую вечность искала сумочку… В результате – опять опаздывала на работу и уже прокручивала в голове неприятный разговор с мымрой-заведующей.