Ялмар обернулся к отряду.

– Осмотримся. Доган ты со мной, вы двое сидите тут, ничего не трогайте, – подумав добавил: – По возможности, вообще не двигайтесь.

– Как прикажешь шеф, я прослежу чтоб эта рыжая не наломала дров.

Флоки фыркнув упёрла руки в боки.

– За собой лучше следи, мелкий ты проныра.

Один факел остался в руках Флоки. А со вторым Доган и Ялмар отправились на исследование близлежащего пространства весьма обширной территории. Учёный ощупывал стены, проводя факелом вдоль них, надеясь, что сквозняк из скрытого от глаз туннеля шелохнёт пламя. Воин прикрывал тыл, время от времени спрашивая:

– Ну как, есть что?

Ответом был только задумчивый хмык.

Томми сидел на одном из саркофагов возле входа в зал, следя за удаляющимся огоньком и двумя шарящими вдоль стен силуэтами. Нога начинала дёргаться от безделья. Водя по пыли на каменной плите саркофага, он рисовал карикатурные изображения Флоки с луком в руках, стреляющую в мишень, но попадающую только себе в голову.

– Неплохо получается, – услышал плут голос девушки. – Если завяжешь быть идиотом, сможешь стать художником.

– Благодарю, мамочка всегда говорила, что во мне много талантов.

– Главный из них – заливать за воротник каждый день и до сих пор не сдохнуть.

– Зачем только напомнила, теперь вот опять захотелось, – облизнулся пьянчужка.

Он отвёл глаза в сторону и в свете факела, что принесла с собой Флоки, заметил блеск из-под трещины, расходившейся молнией по крышке саркофага. Блеск, который он, как бывалый вор, несмотря на юные годы, ни с чем не спутает. Живо вскочив на каменную плиту, он на четвереньках подполз поближе к трещине.

– Рыжая, посвети-ка сюда, – махнув рукой, позвал он своего подельника.

– Нам велено ничего не трогать! – напутствовала Флоки. – Слезь и не суй туда руки.

Но если уж Томми Бритва, как он сам себя называл, или Томми Заливайка как называли его завсегдатае корчмы, чуял добычу, его было не остановить. Разум отключался и работала только жадность.

– Ну же, Флоки, – заглядывая в трещину одним глазом, уговаривал её плут. – У этого трупа на пальце перстень с огроменным аметистом, поможешь достать, куплю тебе ту крагу, которую ты вечно высматриваешь на витрине бронника. Ты только посвети, а я достану.

Флоки вспомнила крагу, о которой говорил плут: выдубленная кожа виверны, по утверждениям бронника, сшитая из волос с хвоста мантикоры, стальной щиток утончённой работы с резьбой в форме цветка. Будь у неё такая экипировка, стрелы непременно бы летели точно в цель. Немного помявшись на месте, она глянула не смотрит ли Ялмар, поджала губки и злясь на свою слабость, поплелась в сторону подзывавшего её вора.

– Верный выбор, моя рыжеголовая подруга, – подмигнул ей радостно Томми.

– Это ведь мародёрство, и вообще неправильно… это дурно кончится, как и все дела, в которые ты меня втягиваешь, играя на девичьей наивности, – жалобно протянула девушка.

– Если ты получил удовольствие от процесса, это не считается дурным делом, так говаривал Лука Одноглазый, мой патрон в начале воровского пути, – провёл краткий экскурс Томми.

– И где он теперь? Разжился несметным богатством и достойно встречает старость в собственном доме?

– Разжился пеньковым галстуком и достойно болтается на нем при подъезде в Лусент, – скривил губы в непонятной эмоции вор.

– Воодушевляющая судьба, глубокая философия, – покачала головой не очень впечатлённая лучница.

– Держи факел над трещиной, так… вижу… попрощайся с бедной жизнью, моя юная протеже, – начал свою тираду Томми, с трудом просовывая руку в каменный гроб мертвеца, – ведь скоро я сделаю нас богатыми.