– Роза! Боже мой, что ты творишь! ― кричал Эдуард дочери с земли, ― спускайся сейчас же!

Мужчина разъяренно треснул кулаком о ствол. По дереву пробежала глухая волна его удара, гром вторил гневу Эдуарда. Роза лишь закатила глаза, как будто её отвлекали от увлекательной лепки из пластилина, чтобы она помыла посуду.

Ротенгоф намеревался лезть за ней. У его дочери по этому поводу были смешанные чувства.

«Я конечно рада, что ты так заботишься обо мне, пап, и понимаю, что любой нормальный родитель был бы в ужасе, если его ребенок висел бы на дереве верх ногами в паре десятков метров от земли, но, пожалуйста, не сейчас! ― девушка чуть качнулась на ветке и ухватилась за неё одной рукой, ― эх, ладно, все равно, уже не имеет значения…»

– Господи, Эдуард, что вы… ― испуганно воскликнул Корнелий, бегая вокруг мужчины, закатывающего рукава и выбирающего за что ухватиться на облезлом стволе сосны, ― Вы собираетесь наверх?!

– Именно так, ― процедил Эдуард сквозь зубы, вставая на какой-то гнилой пень.

Найдя не слишком примечательный сучок сомнительной прочности, мужчина резким прыжком оторвался от земли и ухватился за него, поднимаясь чуть выше и цепляясь за соседний. Мокрая и забрызганная грязью рубашка треснула по швам от такой экстремальной активности. Ротенгоф медленно поднимался вверх, опасливо опираясь ногами на хилые сучки и держась руками за более внушающие доверие. Редкие капли дождя ударяли ему в лицо, мужчина жмурил от них глаза, периодически отбрасывая мокрые волосы, прилипающие к лицу. Корнелий продолжал бегать внизу, хотя, наверное, сам знал, что даже белку, упавшую сверху, поймать бы не смог.

Роза тем временем присела на ветке, как птица, ожидая, когда могучий родитель взгромоздит её к себе на спину.

Эдуард добрался до кроны. Он ухватился за сук, переводя дух.

– Роза, держись, ― мужчина протянул ей руку.

Девушка как можно сильнее сжала локоть отца и перепрыгнула с ветки к нему.

– Держись за плечи и не отпускай меня, пока не приблизимся к земле, ― сказал он ей, аккуратно пробуя на прочность другие сучки под ногами.

– Хорошо, отец, ― прошептала она ему в ухо, чуть касаясь влажной от дождя кожи.

Роза обвила ногами бедра мужчины со спины, перекинула одну руку через шею, ухватившись цепкими пальцами за плечо, а вторую положила на ритмично сокращающийся от напряжения торс. Её ладонь чувствовала тяжелое дыхание Эдуарда и перекатывающиеся под мокрой одеждой упругие мышцы пресса.

Ротенгоф прерывисто выдохнул, с трудом сглотнул, чуть покачнулся, а затем продолжил уверенно двигаться к земле.

Оставалось всего пять метров, когда неожиданно все стало ослепительно ярким и громким, будто в уши стрельнули из пистолета.

«Небо падает, небо падает, лес, лес, лес, распад атомных ядер, поглощение живых частиц энергией, энергией, E=mc^>2, эволюция, преобразование энергии вселенной…ох, Эдуард…» ― вот как могла охарактеризовать Роза то, что происходило у неё в голове в тот момент, когда она в свободном падении летела вниз.

Девушка упала спиной на землю, размышляя о том, что всё же это лучше, чем ничего. Она повторила вслух, как заклинание, ещё раз этот набор слов, чтобы лучше запомнить. Эти первичные словесные ассоциации ― всё, что оставалось от образов, ускользающих из её сознания.

Роза хотела начать повторять по второму кругу, но на «…энергией, энергией» внимание девушки отвлекла в суматохе бегающая вокруг чего-то лежащего на земле мужская фигура. По его неловким движениям было понятно, что это не кто иной, как доктор Стурлссон. Стурлссон бегал вокруг Эдуарда. Тот не шевелился. Корнелий присел рядом, постаравшись выбрать более чистое место. Как только Роза смогла оценить текущую ситуацию, она молниеносно вскочила и уже через мгновение стояла рядом.